Невозможно подготовиться иногда, как выяснилось, ни к собственной дурости, ни к дикой боли, ни к стыду за то, что обидел самого дорогого и близкого человека.
Цикл приготовления двойной порции «американо», как любила Яна всегда, закончился. Артем снял чашку с подставки, поставил вторую для себя, включил режим «двойного эспрессо». И осторожно, чтобы не испортить плотную бархатистую пенку в ее чашке, перемешал напиток. Блин, ничего же не забыл! И до сих пор заботиться о ней хочется до такой степени, что сейчас эта возможность приготовить Яне чашку кофе — привилегией кажется! Но ведь сам себя и лишил всего.
Отодвинув в сторону прошлое, Артем оставил пока готовиться свой кофе и медленно понес чашку Яне. С травмированной ногой и руками было не так и просто нормально донести напиток, не расплескав и не взболтав эту чертову пенку, которую она так любила. Но он честно старался. Изо всех сил. Мелочь, Артем это понимал. И не решает ничего.
Но если Артем и пришел к каким-то выводам за сегодняшнюю ночь, когда достала боль и он, наглотавшись обезболивающих, валялся, вперившись глазами в потолок, так это к четкому решению и осознанию, что за ним остались долги. И крупные. Пора бы перестать позволять скулить и огрызаться своей гордыне, на которую ни фига права не имеет, если пораскинуть мозгами объективно. Да и травмы все — не оправдание. Тоже виноват сам.
А в больнице тогда на нее рычал потому, что не мог принять это бескорыстие и готовность помочь, несмотря на нанесенную обиду. Для него ее помощь, как удар на отдашь тогда воспринималась, хуже, чем если бы ударила его в самом деле. Последней мразью себя чувствовал. И злился от бессилия, от собственных ошибок, от своей низости против искренности любимой женщины. А еще от любви, с которой мог теперь только то и делать, что в себе душить.
В голове, если честно, была каша: пытался одновременно понять, что Семен вытворил; просчитать, как начать это компенсировать в максимально короткие сроки; раз за разом прокручивал в памяти, как Яну обнимал… Вот что вообще не мог из мозгов выкинуть, засело тупой иглой, ноя, теребя душу мучительной болью.
Он любил ее. До сих пор любил. Несмотря ни на что. Но так сильно обидел, что даже не представлял, как именно за такое можно попросить, а главное, заработать прощение. Однако, после вчерашней их встречи, четко осознал — собирается это узнать. И, как минимум, сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы хоть как-то компенсировать любимой женщине ту боль, что причинил.