Потому что не было теперь твердой уверенности в нем.
В машине сразу стало тяжело дышать. И так некомфортно, гадко, аж потряхивает! И даже страшно, что сейчас услышит…
В прошлый раз на прямой вопрос ответил честно… Хоть временами ей казалось, что лучше бы соврал, ей-богу! Только что на лжи построишь? Вот и имели по итогу…
— Нет, — Артем перевел на нее темный и серьезный взгляд. Предельно прямой и открытый. — Никого не было, Яна. И никто мне не нужен был. Ты, разве что, но… Сама знаешь, — он наклонил голову, хрустнув шейными позвонками, как напряжение снимая.
Но не возмутился и не заявил, что не ее дело.
— Я ни с кем не встречалась, — сказала, словно в пустоту между ними, глядя прямо перед собой, в лобовое стекло.
— Я не спрашивал, золото мое. Не мое право, — а вот он повернулся вновь. Хорошо, на светофоре стояли. Посмотрел грустно и так же тяжело. Но и с затаенным триумфом, который она в нем самом всеми фибрами ощутила.
— Откровенность за откровенность. Знаешь же, не люблю требовать от других то, что сама дать не в состоянии, — вздохнула. — Это был личный вопрос. Вот и…
— У нас все личное, Яна, — хмыкнул Артем, вернувшись к дороге.
— И мой интерес ничего не значит, — очертила рамки.
— Ну разумеется! Твою любовь все оговорить заранее я не забыл, — вот тут он искренне хохотнул, завернув наконец-то к ее дому.
— Кошмар! В два раза дольше ехали, чем обычно, — глянула она на часы. — Снег… красиво, конечно. Но одни проблемы и хлопоты.
— Не ропщи. А то еще три дня идти будет, не дай бог, — поддел ее Артем, паркуясь у подъезда.
— Ой! — шутливо всполошилась, распахнув двери авто, и запрокинула голову к небу, с которого продолжали валить эти белые хлопья. — Точно не надо!
— У тебя прямая связь с небесной канцелярией? — заломил Артем бровь, ехидно наблюдая за этим.
Оба понимали, что просто пытаются перевести дыхание и уйти от разговора, который пять минут назад в каждом из них душу в узел скрутил. Сил продолжать — нет, вот и дурачатся через боль и «не могу», натужно, наигранно. И каждый же поддерживает другого в этой жалкой попытке.
— Нет, но лучше проговорить вслух. Заявить о намерениях, так сказать, чтобы потом было, к чему апеллировать. Ох! Ну вот, мокро!
— Не сдаемся, — Артем обошел авто и помог ей выбраться. У обочины снег никто не расчищал, и Яна провалилась в рыхлый снег почти по колени. — Творим чудо и настроение, помнишь?
— С трудом, честно говоря, — повисла она на его руке, и все же выбралась из сугроба, ощущая, как тут же промокают ноги. — Пошли в дом скорее? — предложила со вздохом, так и не отойдя. Ее ладонь все еще на его локте.