Я не из мягкотелых. Я убиваю за деньги и ни капельки не сострадаю тем, кто стал моей жертвой. Я всегда получаю то, что хочу. Я решительный человек, который никому не позволит вытирать об себя ноги, но от этого задания такое ощущение, будто Таймер вылил на меня целую бадью отменного дерьма. Прежде у меня никогда не было проблем с заданиями, возможно, поэтому выбрали меня.
Я останавливаюсь и перекидываю ногу через байк. Нужно убираться отсюда. Если они захотят убить ее, то пусть занимаются этим сами. Я не могу в этом участвовать.
Пнув подножку, я держу байк ногами. И закусываю губу, когда ее лицо снова врывается в мои беспокойные мысли. Она сказала, что не из тех, кто умоляет, но выглядела она до ужаса испуганной, когда толстяк вышел из двери.
Я громко смеюсь и запускаю руку в волосы. Не очень-то профессионально.
Звук закрывающихся автомобильных дверей выдергивает меня из мыслей, и я снова ставлю байк на подножку. Выглянув из разбитого окна, я вижу черный лимузин и двух людей, входящих в ангар. Они в костюмах, но создают впечатление скорее женоподобных мужчин, чем агрессивных допрашивающих.
Когда они распахивают дверь ангара, воздух разрывает крик, от которого кровь стынет в венах. Я не думаю и не понимаю, что делаю. Просто бегу. Бегу прямо к ней.
****
Макс
‒ Веселье уже началось?
Я слышу голос Джеймса Келли: он усмехается, и от этого женственного голоска у меня кожа покрывается мурашками. Когда он нервничает или возбужден, голос становится выше на пару октав.
Естественно, он знает, что ублюдок уже начал. Он не терял время даром. Он задавал вопрос, а когда я пожимала плечами, тыльная сторона его ладони прикасалась к моей щеке. Даже казалось, что от моей боли он получает какое-то удовольствие. Наверняка, закончив с очередной жертвой, он мастурбирует.
Упс! Хватит так думать, сосредоточься на том, как бы отсюда выбраться.
‒ Ах ты ублюдок! Я так и знала, что это ты устроил, ‒ кричу я. Пора устроить какой-нибудь переполох, чтобы иметь возможность расцепить руки и ноги. При каждом моем движении запястье взрывается болью, так что я удивляюсь, как еще могу сдерживать стоны боли. Нужно просто забыть о руках и поработать над лодыжками. Чтобы выбраться отсюда, мне нужны именно ноги.
‒ Заткнись, Макс, ‒ сплевывает он, приближаясь ко мне. Наклонившись, он упирается ладонями в стул и останавливает свой нос в дюйме от моего. Глупо, учитывая, что его нос сломан потому, что один раз он уже встал слишком близко ко мне. ‒ Я знаю, что ты была в моем офисе. Может быть, в следующий раз, когда будешь что-нибудь копировать с моего компьютера, захочешь закрыть окошко сообщения, что копирование завершено.