Так что я поднимаюсь в гостевые комнаты и принимаю душ. Там на двери я обнаруживаю халат, который и ношу, пока иду в дом и стираю. Как только одежда постирана, я сразу же возвращаюсь в конюшню. Не хочу оставаться в доме. В нем пахнет Кэтчем, и мне невозможно находиться среди фотографий разных моментов его жизни. Не говоря о том, что в доме пропахло семьей. Тем, чего у меня никогда не было, и это меня никогда не беспокоило до этих самых пор.
И как только я взяла в руки свою кучку сухих вещей, Кэтч и Грейси заходят в дверь.
‒ Надо было мне спросить разрешения пользоваться машинкой и сушилкой. Прости. Я просто... ну, у меня вся одежда была грязная, и я не подумала, что...
‒ Заткнись, Макс, ‒ говорит Кэтч.
Я хмурюсь, а в ответ он подмигивает мне.
‒ Все нормально. Хорошо, что ты решила постирать. Меньше всего я хочу находиться в одном месте с человеком, что воняет похуже навоза.
Грейси отвешивает ему подзатыльник, а я тороплюсь пройти мимо них.
‒ Спасибо, ‒ быстро бормочу я.
Я иду сразу к себе в комнату и закрываю дверь. Но места все равно не достаточно. Он повсюду, его запах повсюду, и это начинает меня сводить на хрен с ума. Нужно спустить пар.
Я вытаскиваю первые попавшиеся под руку джинсы и футболку и бегом в дом, прямо через заднюю дверь, даже не постучав. Кэтч сидит у стола, а Грейси стоит у плиты и готовит. Я не могу дышать, подкатывает паническая атака. Оба поворачиваются ко мне с круглыми глазами. Наверняка они думают, что я совсем чокнулась.
‒ Мне нужно пострелять. Прошу, скажите, что мы достаточно далеко и можно пострелять, ‒ выдаю я.
‒ Макс, дорогая, ты в порядке? ‒ Грейси кладет ложку, которой мешала еду.
‒ В порядке, просто мне надо. Черт, я не знаю, ‒ бормочу я, и звучит это как полное безумие.
Кэтч встает и идет ко мне.
‒ Ага, мне все равно надо съездить до границы нашей территории за машиной.
Добравшись до джипа, Кэтч открывает для меня дверь.
‒ Пойду принесу пистолет. Он у тебя в сумке?
Я киваю.
Я хочу поддерживать дистанцию между нами, и одновременно почему-то хочу противоположного. Происходящее со мной приводит к тому, что здравый смысл можно выкинуть в окно. Он возбуждает меня, и мне нравится, как от одной мысли о нем у меня щекочет в животе. Рядом с ним я чувствую себя как будто под прицелом.
Когда он садится за руль, я накручиваю волосы как сумасшедшая. Даже слышно, как волоски рвутся от напряжения.
Кэтч хватает меня за запястье.
‒ Иисусе, Макс. Что за хрень с тобой творится?
Я вырываю запястье и продолжаю терзать ни в чем не повинные волосы.
‒ Лихорадка, ‒ отвечаю я, и это не так уж далеко от правды.