— Что правда?
— Не здесь. — Я оглянулся на людную улицу, на снующих мимо нас людей под разноцветными зонтиками.
— У тебя нет другого выбора, или я уйду!
— Проклятие, Остин, почему тебе обязательно нужно быть такой упертой!
— Расскажи! — Она толкнула меня в грудь. — Ты?... — Ее губы скривились. — Почему она была тогда в твоем кабинете? Почему она тебя поцеловала? — Остин выплюнула последнюю фразу, будто я совершил нечто непростительное. Но, возможно, так и было.
— Это не то, на что похоже со стороны. — Я потянулся к ней, но она отпрянула. — Мы просто разговаривали.
— О, как мило. Просто разговаривали. Вы просто разговаривали и держались за руки, — ее взгляд из злого обернулся испуганным. — Из-за этого? Это была причина? Ты использовал меня, чтобы добраться до моей матери! — Она отшатнулась от меня. — Она что-то дала тебе тогда в кабинете, и ты сказал, ты сказал... — В ее глазах появилось еще больше слез, они катились по щекам. — Что я девчонка, а ты хотел женщину, — она икнула.
Я грубо поцеловал ее в губы.
Она ударила меня в грудь, но потом поддалась на мой голодный поцелуй.
— Остин, я люблю тебя. ТЕБЯ.
— Но...
— Замолчи и просто послушай, думаю, ты можешь это сделать?
— Нет.
Я вздохнул.
— Ладно, попытаюсь.
Она недовольно уставилась на меня, хотя, уверен, что уголки ее губ дрогнули, сдерживая улыбку.
— Пойдем. — Я потянул ее за руку в «Старбакс» через дорогу и заказал нам два горячих кофе «Пайк плейс», прежде чем отвести ее за столик в углу зала.
— Зачем тебе надо было встречаться с моей мамой? — Ее глаза излучали столько боли, а я собирался сделать все еще хуже.
— Из-за измены твоего отца.
Ее плечи резко опустились, девушка застыла, а потом прошептала:
— Это не объясняет, почему ты встречался с моей мамой.
Я вздохнул, чувствуя желание вылить на лицо горячий кофе, чтобы хотя бы избавиться от ощущения холодного дождя на коже, прежде чем сознаться во всех грехах.
— Твой отец изменил твоей маме... — Я прокашлялся и посмотрел ей прямо в глаза. Бомба была готова разорваться. Я колебался. Потому что кому захочется иметь такой разговор? — С моей.
Она нахмурилась.
— Твоей что?
— Моей мамой.
— Что?
— Моей мамой, — медленно повторил я. — Твой папа.
У Остин приоткрылся рот.
— Что?
— Это продолжается уже три месяца, — проворчал я. — Я обнаружил где-то за месяц до того, как мы начали встречаться.
— Как?
— Мой отец узнал и прибежал рассказать мне, что у него есть доказательства... — А вот и самая неприятная часть. — У него были фотографии наших родителей вместе. И сказал, что собирается обратиться в прессу, хотел окончательно уничтожить мою мать и «показать миру, какой шлюхой она была». Но стоит учесть, что мой отец заядлый алкоголик, и я даже не уверен, что он бы добрался до здания издательства, не остановившись в ближайшем баре и не нажравшись. — Я помолчал немного. — А потом... он увидел тебя. Сложил дважды два и... ну... — Внезапно время снова перенеслось на тот момент, когда мне было девятнадцать, и я застукал мать с нашим садовником. Отец обвинил ее за развал нашей семьи, хотя сам совершил первую ошибку. Я провел пальцами по волосам. — Черт, Остин, я не хотел, чтобы ты все это знала. Вообще ничего. Я подумал, что если оттолкну тебя... — Мне не хотелось продолжать. Совсем. Было больно наконец-то рассказать ей правду, потому что от каждого слова она морщилась, словно я бил ее в самое сердце.