А потом начала орать на меня на китайском.
Следующим я увидел, как ем жареный рис с курицей и заказываю дополнительный соевый соус, а потом начал кричать себе: «Не ешь это! Не ешь это! Ты умрешь!»
И вот тогда меня осенило. Она знала о моей аллергии.
Я резко очнулся.
Как и о моем неумении ездить на велосипеде.
И иррациональном страхе перед лягушками после того, как на меня в семь лет прыгнула одна.
— Святое дерьмо! — я впечатал кулак в кожаную спинку дивана. Мой кабинет наполняли потоки света послеполуденного солнца. — Она пыталась меня убить!
Когда я вновь был способен сформулировать более-менее связанное предложение, не используя все известные мне ругательства, я позвонил Лукасу.
Но сукин сын не отвечал.
Разумеется, он не ответит! Потому что наверняка уже поговорил с Эвери, а та передала все имевшееся на меня дерьмо Остин.
Нахлынуло чувство страха. Это же, как надо было напиться, чтобы выдать все мои секреты, по крайней мере, которые он знал?! Ублюдок предал дружбу — никаких сомнений!
— Покойник, — сказал я сам себе. — Он – покойник.
В дверь постучали.
Я потер глаза.
— Да?
Дверь распахнулась, явив виновника собственной персоной. Лукас поморщился, когда взглянул на мое лицо, и ткнул пальцем:
— Это сыпь?
Я спешно поискал в зоне досягаемости какой-нибудь тяжелый или острый предмет, чтобы запустить ему в голову, но безуспешно.
— Нет, — прошипел я, голос сочился сарказмом. — Взрослые прыщи.
— Я слышал, дети в наши дни пользуются «Проактивом». Может помочь, — произнес он с усмешкой, прежде чем присесть, как можно дальше на диван.
— Я собираюсь тебя убить, — весело сообщил ему. — Когда не буду под кайфом от «Бенадрила» и смогу не ссать мимо унитаза.
Лукас в отвращении скривился.
— Ты здесь, чтобы извиниться за помощь Остин в совершении убийства?
Его виноватый вид говорил обо всем.
— Это аллергия на сою. Не похоже, чтобы ты обсасывал соевый боб!
— Нет! — Я встал. — Не нужно защищаться! Я почти умер! И кто, черт побери, обсасывает соевые бобы?
— Люди, которые любят сою? — Лукас пожал плечами. — Откуда мне знать, черт побери? И что ты подразумевал под «почти умер»?
Я глубоко вдохнул и объяснил.
— Она поцеловала меня...
— Она тебя поцеловала?
Я поднял руку.
— Притормози. Она меня поцеловала, и после этого губы и горло начало печь.
— Мать мою, — пробормотал Лукас. — Поцелуй смерти. — Он вздрогнул. — Приобретает совершенно новый смысл, да?
Желание стукнуть его было сильным. Кулак сжался.
Он посмотрел на мою руку, потом на меня.
— Руки хирурга. У тебя руки хирурга, Тэтч. Ты же не хочешь ударить меня, и потом стать неработоспособным. Кроме того, что будут без тебя делать все эти прекрасные груди? — Он встал. — Они останутся плоскими, и мир прекратит свое существование. — Он издал звук взрыва и хаотично замахал руками.