Но увидел отца в машине с женщиной, которая не была моей мамой.
Сигнал фургона с мороженым до сих пор вызывает приступ дурноты.
Как и само мороженое, и велосипеды.
— Не могу, — прошептал я, усевшись на крошечный, неудобный и попросту оскорблявший мое мужское достоинство велосипед. — Мне кажется, что ты собираешься столкнуть меня с лестницы, чтобы я покалечился и не смог ездить. — Я слез с велосипеда и поежился.
Остин прикрыла рот ладонями.
— Я не столкну тебя с лестницы.
— Неделю назад ты бы и не такое сделала.
— Неделю назад я еще злилась.
Ее признание меня шокировало.
— Ты больше не злишься?
— Сложно теперь сердиться, когда я наблюдала, как ты прооперировал пережившую рак и вернул ей женственность, — повержено произнесла она, внезапно уставившись на свои сандалии.
Сделав один неуверенный шаг, я приблизился к ней.
— Поэтому ты убежала?
Она кивнула.
— Знаешь... — со вздохом начал я. Солнце садилось, раскрашивая облака розовыми мазками. Ее дом находился в двадцати минутах от моей квартиры при хорошей погоде. Вид был прекрасным, как и почти везде в Сиэтле. — Меня раздражают предрассудки, связанные с пластической хирургией.
Остин взглянула на меня из-под густых черных ресниц.
— Что ты имеешь в виду?
— Что скучающие домохозяйки, у которых много денег и недостаточно уверенности в себе, платят мне, чтобы я сделал их идеальными. А на самом деле большинство пациентов — это люди, которые хотят почувствовать себя лучше. Жертвы пожаров, рака, мамы, чьи тела сильно пострадали после родов, или пациенты, которые просто хотят немного замедлить процессы старения. Люди этого не предполагают. Это должно бы злить меня, но я знаю, чем занимаюсь. Конечно, есть те, кто зависит от изменений своего тела и идет на операцию за операцией до тех пор, пока их внешний вид не становится просто чудовищным, но такие случаи редкие.
Зачем я все это ей рассказываю?
— Зачем ты мне это рассказал? — она всегда немного умела читать мысли.
— Понятия не имею, — я покачал головой. — Так как насчет несчастного случая? Сломанная нога должна помочь.
Остин хмыкнула.
— Я не собираюсь ломать тебе ногу. Похоже, тебе придется честно признаться им, что боишься велосипедов, даже с ленточками.
— Это не велосипед, — буркнул я себе под нос. Он олицетворял еще одну украденную у меня вещь. Спасибо отцу. — Может, мне просто притвориться больным?
— Хм-м, — Остин прислонила велосипед к гаражной двери и скрестила руки, от чего ее полная грудь натянула белую майку. Смогу ли я когда-нибудь нормально реагировать на ее тело? Вообще? Потому что мое тело напряглось от одного взгляда. — Может, устроить пищевое отравление?