— Ты побледнел, — прошептал Лукас.
— Мне нужно идти, — я бросил салфетку на тарелку. — Думаю, я просто буду отсчитывать дни, когда она исчезнет.
— Можно попробовать делать бумажную цепочку, как на Рождество, — услужливо предложил Лукас. — Или...
Я замер, очки застыли на полпути к лицу.
— Или?
— Ты всегда можешь поцеловать ее.
От этой мысли по телу пробежала дрожь, а сердце забилось так сильно, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди и поскачет по улице.
— Ага, — я рассмеялся, — и начнется сущий ад.
Раздался рваный вдох.
Прямо рядом со мной стояли Остин и Эвери. Что ж, черт.
Не уверен, сколько они услышали, но, судя по навернувшимся на глаза Остин слезам, как минимум последние фразы.
— Остин, — я сглотнул ком в горле.
— Ох, привет, — она помахала, хотя и стояла всего в шаге от меня. На ней было короткое черное платье-рубашка, свободные сапожки и неизменная гигантская сумка.
— Милая, — Лукас поднялся и поцеловал Эвери в губы, — вы пришли раньше на двадцать минут.
— Мы ходили по магазинам, и я хотела, чтобы ты оценил новый гардероб Остин. Нам нужно мужское мнение от того, кто не будет раздевать ее взглядом, — в голосе Эвери сквозило напряжение.
Я такой идиот.
Приди она на пару минут раньше, и знала бы, что я имел в виду совсем другое. Пару минут раньше, и она бы узнала, как сильно притягивает меня и как, черт подери, тяжело держать ее на расстоянии.
Вместо этого я обидел ее.
Обычно жизнерадостное лицо побледнело, а нижняя губа дрожала, когда она обошла меня и встала перед Лукасом.
— Ну, ты нам поможешь? — она проигнорировала меня, что тяжело ударило по самолюбию.
А еще вызвало раздражение. Какого черта?
— Я – мужчина, — я чувствовал необходимость это подчеркнуть, когда вся компания оглянулась на меня. Да, я полный идиот.
— Который опаздывает на прием в половину второго. — Черт бы ее побрал за знание моего расписания.
— Ты не пойдешь? — высокомерно поинтересовался я, не узнавая своего голоса. — Ты же понимаешь, что я делаю тебе одолжение? Если не будешь наблюдать за моей практикой, у тебя не будет информации для блога, и ты провалишь курс.
Боже, замолчи!
— Ты серьезно, мужик? — ляпнул Лукас. А Эвери смотрела скептически.
Остин уставилась на меня.
— Что ж, не хотелось бы потерпеть неудачу и расстраивать тебя, пользуясь твоей... — она склонила голову, — добротой.
Меня так заводил вид ее длинных ног в этом платье, что мне было крайне тяжело смотреть прямо.
Да уж, я был добрым.
Или просто потерявшим контроль идиотом, у которого нет выбора, кроме как держать своего дружка в штанах, пока она навсегда не уйдет из моей жизни.