Тимофей застегнул на ее шее знакомый кожаный ошейник с металлическими вставками и легонько притянул за него к себе, развязывая пояс на халате.
— Как насчет игрового насилия? — негромко спросил он, внимательно изучая ее лицо.
— Да, — ответила она едва ли не быстрее, чем он закончил вопрос. Ее тело давно было распалено клубникой и мороженым. А киска еще с начала вечера ждала долгожданного вторжения.
Без дальнейших разговор Тимофей сгреб ее в охапку, подмял под себя, зафиксировал руки над головой, грубовато лаская все тело. Ира пыталась сопротивляться, получая громадное удовольствие от этой возни, но Тимофей, очевидно, играл наверняка — он почти не позволял ей вырваться, крепко фиксируя и руки, и ноги, и все, что ей удавалось — лишь немного извиваться, получая неизбежные шлепки за строптивость.
То, как быстро и почти профессионально он ее скрутил, вызвало бешеный прилив желания. Когда-то она обожала это ощущение — находиться в крепких умелых руках мужчины, который намного сильнее. А потом почти забыла…
Рассмеявшись, когда ему с третьего раза не удалось коснуться ее промежности, Ира почти сразу охнула и взвизгнула — ее нетерпеливый доминант резко повернул свою строптивую сабу на живот и одарил тремя крепкими шлепками подряд. А затем, наконец, развел ей ноги и взял сзади, удерживая за ошейник одной рукой, а в другой сжимая ее грудь.
Послушно выгибаясь под ним, чтобы принять как можно глубже, Ира чувствовала, что совсем теряет разум. Свои стоны она слышала словно со стороны, и краем сознания отметила, что они очень громкие и очень дикие — таких звуков она, кажется, не издавала за всю жизнь…
Вернувшись в гостиную после душа, она нашла его, спящим в кресле, и молча села рядом, приложив его теплую руку к щеке. Она не могла решиться разбудить его…
Тимофей проснулся сам, пошевелил пальцами, погладил ее по щеке. Ира подняла голову, и он открыл глаза, молча глядя в одну точку перед собой. Затем он перевел взгляд на нее и сухо скомандовал:
— В спальню. Спать.
Ира улыбнулась ему, легко поднялась на ноги, и они пошли в кровать. Она отключилась практически сразу, как только голова коснулась подушки. Последнее, что она запомнила — это как он по-хозяйски положил руку ей на грудь.
Наутро она проснулась от его голоса. Не сразу сообразив, что Тимофей говорит по телефону, Ира какое-то время прислушивалась. И постепенно поняла, что он беседует с клиентом по поводу ребенка, долго успокаивает кого-то, потом слегка повышает тон, словно даже немного сердится, но потом снова переходит на мягкие интонации. Разговор, казалось, длился целую вечность.