Тимофей перевел дыхание и сделал глоток чая прежде, чем ответить.
— По всему похоже, что да, — сказал он, наконец, по-прежнему не глядя на нее.
— Ты как-то мог этому помешать?
Резко вскинув на нее глаза, Тимофей уставился сердито и почти яростно, но Ирина ответила таким спокойным кротким взглядом, что он мгновенно просветлел лицом и качнул головой:
— Нет. Не думаю.
— Я уверена, что не мог, — мягко сказала она и наконец решилась положить ладонь на его руку.
Тимофей отозвался благодарным взглядом, но мгновенно вынул ладонь из-под ее руки, чтобы положить сверху:
— Не волнуйся, малыш. Со мной все хорошо. Правда.
— С тобой не все хорошо. И это нормально, ты же живой, — сердито ответила она.
— Саба…
Он предупреждающе сверкнул глазами, но что-то в их глубине сказало Ире, что она снова попала в нужное место: он оживился, и его лицо еще немного просветлело. По всему было похоже, что ему очень нужно было участие, и пока что она неплохо справлялась.
— Мы еще не в игре, — мягко качнула она головой. — Не сейчас.
— Ты дождешься сегодня у меня, — проворчал он, но еле заметно кивнул, и на этот раз его взгляд был изучающим, словно он ждал от нее чего-то важного.
— Дождусь. Это был тот человек, с которым ты говорил по телефону? — спросила Ирина ровным голосом.
— Да.
Тимофей бросил это так быстро, словно едва дождался вопроса. Словно очень хотел его услышать и ответить на него.
— И это был последний разговор? — уточнила она тогда, тоже слегка кивая ему.
— Да.
Его ноздри раздулись, желваки налились, взгляд остановился на невидимой точке. Ирина еле слышно перевела дыхание и снова положила ладонь на его руку:
— Все, что ты сказал тогда, было абсолютно правильно.
Тимофей закрыл глаза, но прежде, чем это произошло — она могла бы поклясться — там мелькнула влага. Которой, впрочем, уже не было, когда он открыл их и уставился на нее исподлобья:
— Малыш. Пей чай и идем в спальню. Но сначала один вопрос.
— Какой?
— Табу на связывания. Ты хотела, чтобы я его нарушил?
Ирина ошеломленно раскрыла глаза, а за ними — и рот. Желудок обожгло. Черт. Черт, черт, как он… как он перешел в атаку так быстро?
— Я не хочу казаться излишне самоуверенным, но я вообще-то психолог.
— Что?
Ее рот мгновенно пересох, а в ушах зашумело. Он хотел казаться уверенным и самоуверенным — таким доминирующим, как только мог. Об этом была вся его поза, все внимание во взгляде, легкая ухмылка и даже еле заметное движение бровей:
— Я психолог, малыш. Это ответ на твой вопрос — как я догадался. И да, ты его не задала, просто по лицу видно.
— Тимофей, я… подожди…