Ира с трудом перевела дыхание и взяла себя в руки. К тому времени, как она открыла глаза, Тимофей уже был в другом конце кухни, возле холодильника, внимательно изучая его содержимое и что-то насвистывая себе под нос.
— Садист, — с нежностью пробормотала она себе под нос.
— Даже близко нет, — мгновенно отозвался Тимофей, едва повернув голову, — для тебя просто господин, саба.
День, начавшийся с такого утра, выдался просто прекрасным. На работе все прошло очень спокойно, несмотря на то, что Тимофей был прав: она значительно снизила внимание к клинике в последние дни, увлекшись происходившим между ними и задушевными беседами с Лори. Но дел накопилось не так много, чтобы не справиться, и пациентов почти не было. И уже в обед начало подтачивать изнутри неприятное предчувствие: когда все слишком хорошо, что-то может произойти. Что? Что?
К вечеру тревога усилилась, поэтому Ира почти не удивилась, обнаружив на пороге своего кабинета заплаканную Лори: она приехала без предупреждения, а значит, что-то случилось.
— Что случилось? — спросила Ира, едва взглянув на ее лицо. — Тебе нужен осмотр?
Ее сердце пропустило удар. Пару раз ей приходилось осматривать на гинекологическом девочек, пострадавших от слишком жестких игр — руководители клуба могли создать лучшие в мире правила безопасности, но им не под силу было уберечь саб от собственной глупости и опасных игр по взаимному согласию. Кто-то использовал девайсы не по размеру, кто-то сдуру пытался "расширить границы" в прямом смысле слова.
Еще чаще в клинику обращались со всякого рода порезами и ссадинами от слишком сильных ударов — режущие инструменты и плети в клубе были запрещены для всех, кроме пары очень умелых домов, но ремни, стеки, розги могли травмировать кожу не слабее ножа при неумелом обращении.
Насмотревшись на это, Ира еще меньше хотела практиковать порку и долгое время даже отказывалась пробовать, пока не научилась хорошенько. Быть сабой, получившей травму по глупости — плохо. Но еще хуже оказаться на месте дома, который по глупости рассек кожу доверившейся ему нижней и оставил шрам на всю жизнь.
Диковато покосившись на гинекологическое кресло, Лори помотала головой:
— Нет, нет. Я в порядке… физически. Просто одна неприятная история из прошлого вылезла. И я не знаю, что мне делать.
— Ты Максу звонила? — осторожно спросила Ира, которой с каждой секундой все меньше нравились перепуганные глаза подруги. Такую Лори она не видела уже очень давно. Ее саму теперь посетило дежа-вю: картины двухлетней давности, когда они с Лори только познакомились, когда Лори еще проходила терапию у Макса и временами не справлялась с психологическим напряжением. Тогда у нее случались и панические атаки, и внезапные истерические припадки со слезами и криками.