Может я напилась до чертиков и это просто похмелье?
Она направилась в душ за аспирином, но и там наткнулась на улики — мокрое полотенце, которое пахло мужчиной, а возле раковины на полу лежала прядь волос тёмного цвета. Элен наклонилась и подняла прядку, разглядывая её, пока в голове опять не забилась боль, но даже сквозь неё прорвался образ темноволосого мужчины, который значил для неё очень много.
Что за чёрт? Я никогда не встречала его.
Но тревожное чувство не исчезало, как и головная боль. Девушка достала из аптечки аспирин и направилась в спальню. Выпив сразу две таблетки, она легла в постель, но и тут её окутал запах мужчины, который исходил от подушки и от простыней.
Я схожу с ума, наверняка это последствия стресса.
Аспирин начал действовать и Элен, наконец, удалось заснуть, но таинственный незнакомец продолжал преследовать её и во сне. Он пришёл неясным образом, и любил её страстно и нежно.
Элен проснулась утром с таким ощущением, будто и правда занималась сексом всю ночь.
Она вылезла из кровати и отправилась на кухню. Начался ещё один из оставшихся трёх дней её отпуска.
Где-то на севере штата Нью-Йорк…
Всё осталось так, как он помнил — стены особняка, газон, засыпанный желтыми и красными листьями, гравий, что хрустел под ногами, пока Тор шел рядом с Джоном к дому. Но, не доходя до дома, мужчина остановился возле выключенного фонта, что располагался прямо возле центрального входа в особняк. В этом доме буквально каждый камень напоминал ему о потерях в жизни. Всё случилось слишком быстро, и это просто опустошило Тора. Сначала он потерял брата, и не успел оправиться от этой потери, как случилась главная трагедия в его жизни. Тормент очнулся от своих мыслей, только когда Джон свистнул, привлекая его внимание.
— Ты в порядке? — показал парень на амслене.
— Да, конечно, — заявил Тор, но через мгновение поменял свою точку зрения. — Постой, нет, я совершенно не в порядке. Всё здесь… не знаю… всё, словно кричит о тех, кого я… — горло сжалось, но продолжать и не стоило. Лицо Джона Метью застыло, а синие глаза стали почти черными, и только сейчас до Тормента стало доходить, насколько эгоистичным ублюдком он был. Всё эти месяцы он лелеял свою боль, совершенно не думая о том, что Джон тоже потерял родных. Собственно, они потеряли одних и тех же.
— Прости меня, Джон, — мужчина уже готов был рухнуть коленями прямо на гравий, так на него давило чувство вины, но парень просто развернулся и широкими шагами направился в особняк. И Торменту ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, тем более что Куин и Рейдж уже вошли в дом.