Проницательному читателю не трудно догадаться, что это мы, с Клиссой, во имя реализации нашего плана, сыграли роли столичных посланцев. Помните, я как-то упоминал, что у Бушуя припрятаны в секретном месте деньги? Для понимания дальнейших событий нам нужно обратиться к небольшой ретроспективе.
Место это - старая шахта, пользующаяся у аборигенов дурной славой. Горизонтальная выработка, уходящая глубоко в горный кряж и снабжённая заботами баронов Клобруков массивными воротами, засовом и ржавым десятифунтовым замком. Чтобы никто, значит, не порылся в этом истощённом прииске и не положил себе в карман, возможно, пропущенный горняками кусочек серебра. А именно за серебряной жилой следовал описываемый извилистый штрек.
Так вот, Бушуй во времена своей бесшабашной юности, когда некоторое время не имел нужды в поте лица своего бегать от стражников или комедианствовать, неоднократно шатался вблизи блокировавших вход дубовых ворот как раз с подобными мыслями. Ему, по молодости, казалось, что стоит проникнуть за двери, как окажется, что серебро там лежит просто под ногами, только дай себе труд нагнуться и поднять. Изучив устройство замков, подобных украшавшему неприступные ворота, молодой человек научился их открывать, используя вместо ключа особым образом изогнутую проволоку. Правда, замок пришлось смазать, а потом ещё подождать, пока внутренняя ржавчина маленько раскиснет в масле и даст работать механизму. Замок не открывали и даже не касались его много лет, поскольку ходили упорные слухи, что старый барон по истощении шахты предпочёл не рассчитываться с горняками, а запереть их в забое до естественной кончины. И скелеты шахтёров до сих пор лежат под дверьми. И до сих пор по ночам доносятся оттуда жуткий вой и скрежет: это несчастные грызут дубовые доски. А вот когда прогрызут...
Не сказать, что Бушуй совсем уж не верил когда-то в эти досужие вымыслы. Во всяком случае, когда замок в его руках, натужно скрипнув, освободил дужку и упал наземь, юноша перед тем, как сдвинуть засов, вооружился суковатой дубовой палкой и троекратно прочитал хвалу Победившему Богу. Посчитав себя готовым дать отпор не упокоенным трухлявым скелетам или, в зависимости от обстоятельств, задать от них стрекача, молодой Бушуй отворил дверь и сразу отскочил, подняв дубинку в агрессивном замахе. Никто, однако, не него не напал, в чаще по-прежнему пели птицы, из дверей тянуло прохладой, ни комплектных скелетов, ни разрозненных костей нигде не наблюдалось. Постояв на солнышке до почти полного унятия нервной дрожи, исследователь подземелий рискнул заглянуть внутрь и опять не узрел никакой опасности. Тогда он вошёл, осмотрел валявшиеся у входа пару разломанных тачек и деревянное корыто. В этот момент на солнце набежала тучка и, как это бывает, в рукотворной пещере резко потемнело. Бушую показалось, что некто снаружи закрывает дверь и теперь... В панике он метнулся, было, к выходу, но дверь так и стояла открытой, никого по-прежнему нигде не было, только начала портиться погода, и вскоре прошла обильная, но скоротечная летняя гроза. Которую Бушуй пересидел, естественно, под кровом. Представив, как эти потоки воды промочили бы его в лесу, юноша проникся к пещере какой-то инстинктивной благодарностью. А со временем и вовсе стал потихоньку считать её своей собственностью. Он исследовал её всю, но так и не нашёл ни чешуйки серебра, ни косточек легендарных горняков. Зато он нашёл причину, по которой таких костей, и быть не могло. Даже если баснословное зверство и на самом деле имело место. Из шахты был второй выход.