– Его превосходительство генерал экс-командующий второй Бенгальской сводной бригадой Индийской кавалерии лорд Георг Фальконер! – представил своего господина мажордом.
Обменялись рукопожатиями.
Генерал сделал шаг в сторону. Пред Кудашевым уже не молодая высокая стройная женщина в длинном голубом шёлковом платье, щедро отделанном кружевами тонкой работы, с длинной горностаевой горжеткой на открытых плечах. Протянутая для поцелуя рука без перчатки с золотым колечком.
Кудашев коснулся пальчика губами.
– Леди Фальконер! – слышит Кудашев голос мажордома за своими плечами.
– Элен Фальконер, – говорит хозяйка дома. – Примите мою безмерную благодарность, сэр Джон!
Бона в кружевном переднике подводит к хозяйке дома девочку в белом матросском костюмчике. Из-под бескозырки с голубым помпоном волна белокурых локонов. Леди Фальконер с легким поклоном левой рукой заставляет девочку на шаг приблизиться к Кудашеву.
– Юная леди Джейн Фальконер! – провозглашает мажордом.
Юная леди Джейн поднимает на Кудашева глаза небесной синевы и чистоты. Протягивает Кудашеву руку, в которой держит что-то.
Кудашев опускается на одно колено и целует Джейн ручку. Вдруг она обнимает Александра Георгиевича обеими ручками за шею и говорит быстро-быстро:
– Меня никто не толкал… Это я сама. Я сама всегда падаю. А в пруду было очень холодно! Я два раза приходила к вам, сэр, когда вы болели, но мне не разрешали вас увидеть. Я смотрела иногда на вас в окно, а вчера упала со ступеньки. Меня Франк напугал! Смотрите, что я вам принесла!
Джейн протянула Кудашеву маленькую плюшевую обезьянку.
– Мы с мамой сшили её сами. Она должна была беречь меня. А в тот день я её забыла дома, потому и упала в пруд!
У Кудашева дернулась щека. Из левого глаза по ней побежала слезинка.
– Спасибо, Джейн! – сказал Кудашев юной леди на ухо. – Я никогда не потеряю Литл Манки!
Встал. Поклонился семейству Фальконеров.
К доктору Котович уже без объявлений мажордома подошли полковник полиции и секретарь лорда. Представились сами. Обменялись рукопожатиями.
Ланч был тих, по-английски скромен, без напыщенных речей, но Кудашев вдруг всем сердцем почувствовал некую сердечную теплоту. Конечно, виной этому чувству была маленькая Джейн. Подали кофе.
Вдруг Джейн спросила:
– Сэр Джон! Правда, что в Канаде самые большие и свирепые медведи?
– Да, – ответил Кудашев, – их называют гризли.
– Это они хотели вас съесть? – продолжала Джейн. – Вы убили медведя?
Кудашев понял, речь идет об его маньчжурских шрамах. Что ж, рано или поздно, об этом пришлось бы вести разговор. Он ответил: