Как порой случается в доброй охоте, роли непредсказуемо поменялись: дичь в мановение ока превращалась в беспощадного загонщика, охотник спасался от жертвы. Черная зверюга, прикинувшись побежденной, всецело завладела его вниманием. Он упустил из виду вторую тварь, затаившуюся в засаде. Сам виноват. Выкручивайся теперь. Беги, уворачивайся, стреляй, опустошая барабаны. Не выпускай противников из поля зрения, перемещайся, не теряй хладнокровия.
Они кружили по крохотной поляне, втянутые в бешеную карусель.
Кажется, он все-таки попал в гребень белой твари.
Бойки в обоих револьверах вхолостую защелкали по опустевшим каморам. Обжигаясь о раскаленные стволы, Сайнжа успел сунуть их в кобуры.
В следующее мгновение черный альяс, эта треклятая Тень, вонзил клыки в спину охотника. Отчасти удар приняла на себя толстая кожа жилета, но под лопатку с чудовищной силой ударило острым и твердым. Сайнжа попытался вывернуться, вслепую отмахнулся прыгнувшим в ладонь режущим диском. Осознал, что взлетает вверх — у твари достало силенок оторвать человека от земли. Альяс небрежно мотнул башкой, швыряя добычу, как собака швыряет обглоданную кость, вырвав добрый кусок жилета и в кровь ободрав кожу на спине.
Охотник успел сгруппироваться и упасть, ничего себе не сломав, но шлепнулся в опасной близости от белой зверюги. Та взвилась в тяжеловесном прыжке, норовя приземлиться растопыренными лапами на человека и пригвоздить того к земле. Перекувырнувшись, Сайнжа выскользнул из-под яростно шипящего альяса, уклонился от выпада щелкающей челюсти, исхитрившись полоснуть зверюгу по морде стремительно крутящимся диском. Белый отпрянул, дергая головой и пытаясь сгрести удирающего человека когтистыми лапами.
Свистя как паровозный двигатель, черный атаковал, без видимого усилия сиганув через собрата и на излете достав шарахнувшегося охотника выпадом уцелевшей лапы. Когти альяса проехались по предплечью человека, с легкостью раздирая мышцы. Сайнжа взвыл сквозь зубы, обреченно сознавая — пусть он продержится дольше, чем обычный человек, прежде чем рука начнет неметь и терять чувствительность, но звери рано или поздно возьмут над ним верх. Неужели все? Вот так просто?
Пропущенный удар хвоста поперек спины швырнул охотника через половину поляны, ближе к переливающейся через камни воде. Он не утратил сознания, но никак не мог сфокусировать расплывающееся зрение. На миг потерял врагов из виду, и тут же рядом опустилась огромная белесая лапа с когтями, вспарывающими узловатую почву. Напрягая оставшиеся силы, Сайнжа увернулся, откатываясь, отмахиваясь впустую кромсающим воздух диском — и зверь схватил его, сомкнув челюсти на предплечье.