«Иди с ними».
— Что? — ошарашенно переспросил Сайнжа. Солнце светило, гудел водопад, шумел лес, над ним, утробно рыча, нависала огромная инопланетная тварь. Едва различимый бестелесный, бесполый голос шелестел:
«Иди с ними. Помоги мне».
— Куда идти? — мысленно Сайнжа приготовился к тому, что неразумный хищный зверь сейчас обретет дар речи и на внятном рог-спике растолкует, какое именно демоново дерьмо тут творится.
Напрасно — голос умолк. Альяс, раздраженно ворча, захлопнул смердящую пасть и мимоходом пнул охотника задней лапой. Отстранившись, зверюга с явной неохотой швырнула Сайнже его имущество, словно получила и исполнила беззвучный приказ. По всему выходит, Анкис был целиком и полностью прав, предполагая, якобы у хищных тварей имеется некий хозяин и альясы похитили кварцолиты с рудника именно по его распоряжению. Но отчего подчинившее альясов существо взывает о помощи столь причудливым способом?
Сколько вопросов. Так мало ответов.
— Эй, — решительно окликнул Сайнжа. Обе твари слаженно повернулись к нему. — Понимаете вы меня или нет, но давайте проясним ситуацию. Кажется, я ваш пленник. Меня запрещено жрать на обед, усвоили? Вы должны меня куда-то проводить. Валяйте, ведите, чтоб вас обоих вспучило. Кстати, я решил — раз твой братец Тень, то ты, белая харя, будешь Призраком.
Получивший кличку белый альяс хлестнул хвостом по земле и зашипел похлеще разгневанного тапаса.
— И не рычи, тебе очень идет, — Сайнжа наконец встал прямо, как подобает человеку и охотнику Найхави. Слегка мутило, раны на спине ныли дергающей болью, не позволяя двигаться с прежней легкостью, плечо онемело и рука почти не шевелилась. Стиснув губы, он подобрал и нацепил на положенное место брошенный пояс, мысленно простившись с утраченным навсегда карабином. Отличное было ружье, под заказ сработанное в мастерских Сельвы, безупречно пристрелянное и никогда не подводившее — и вот как все обернулось. Карабин с ложем орехового дерева останется валяться посреди влажных джунглей Лаймерины, ржавея и с каждым прошедшим годом все глубже утопая в мягкой земле.
Хорошо, что не по соседству с обглоданными косточками владельца.
Альясы органически не могли хранить молчание, постоянно издавая звуки разной тональности и силы. Взрыкивали, булькали, скрежетали, урчали, иногда пронзительно стрекотали. Огромные гладкие черепа, похоже, служили подобием выгнутой чаши резонатора. Окажись он более удачливым и сумей подстрелить зверюгу, первым делом выяснил бы, не скрываются ли под толстенной броней уши и глаза.