Секретарша грустно покачала усами.
— Безусловно, Агам, вы правы, — сказала она, — но попробуйте объяснить это Бруску.
— Кому? — мне показалось, что Золя упомянула некое деревянное изделие.
— Бруску, — повторила она. — Этого «проглота», как вы изволили выразиться, Вася, вон тот человек, назвал Бруском. Он вообще-то Барсик и принадлежит не Васе, а Матвеевне, но старуха постоянно гостит то у детей, то у внуков, а чтоб животное не издохло, покупает ему курятину. Кошачью еду поручено готовить Васе. Он ее и готовит… только ест сам, а Брусок глодает кости. Вот такая, понимаете ли, высшая справедливость, Агам.
Я рассмеялся:
— Почему ж несправедливость? Этот Вася начинает мне нравиться!
— Нравиться?! — Золя буквально задохнулась от возмущения. — Агам! Он, этот ваш Вася, если хотите знать — живодер!
— Ха-ха-ха! Это еще с чего? — от души веселился я. — Он же его, Бруска вашего, кормит! Золенька, посмотрите на этого мохнатого кретина, ведь невооруженным глазом видно, что сей животный — форменный идиот с истерическими наклонностями!
— Идиот — не идиот, а свой неудовлетворенный аппетит он знаете, чем компенсирует?!
— Чем? — мне по-прежнему было смешно.
— А вот чем! — гневно пискнула секретарша. — Точнее, кем! Нами!
— Кем? — не сразу понял я.
— Нами, — гневно повторила Золя, — тараканами! Понимаете, Агам? Из-за того, что живодер Вася Бруска вечно недокармливает, тому не хватает белка. Он с голодухи нас ловит и ест как халву какую-нибудь. Только хруст на всю кухню. Ужас! Брр!
Секретаршу передернуло.
— То есть, как это? — Смеяться мне почему-то сразу же расхотелось. — Он что, насекомоядный?
— Да! — крикнула Золя. — Это вы точно выразились — насекомоядный!
Я не мог поверить собственным усам. Сократ не раз говорил, что нас, тараканов, только люди не любят. Хотя, и те не едят, потому что мы якобы заразу тащим. Петр Антонович Ферзиков, например, нас «триппером ползучим» называл. Что за зараза такая — этот триппер ползучий, я не знаю, но вас не обманываю. Сам не раз слышал. А кошки и собаки к нам, насекомым, нормально относятся. Не то что бы любят, но, во всяком случае, вреда не причиняют. И уж, тем более, нами не питаются.
Поэтому я и опешил от Золиных слов.
— Не могу поверить… — пробормотал я изумленно, — это как?…
— Советую вам, уважаемый Агамемнон, взять вон тот кусочек колбасной шкурки и тихонечко скрыться за плинтусом. Я внутри подожду, если вы не возражаете. Что-то мне от этой компании с Бруском не по себе. Брр… Не станете обижаться?
Я отрицательно покачал усами и решил советом не пренебрегать. А вдруг вся эта чушь — правда? Может, этот триппер ползучий, как говорит старик Ферзиков, и впрямь нами откушать не прочь? Лучше уж судьбу не испытывать, а поверить на слово.