Вообще, нужно завтра же с Семеном обо всем поговорить. Может, он другую секретаршу найдет?
Я и не заметил, как мною вновь овладел сон, и я провалился в головокружительный водоворот полуреальных событий… Брусок сидел передо мной и плотоядно облизывался, но подойти не решался. Мы с Изольдой стояли пред хищным животным и говорили ему о вреде насекомой еды для животного пищеварения. Глупый кот внимал с любопытством, но в глазах его читался лишь голод, искусно перемешанный со страхом. Неожиданно он открыл рот и нежно произнес:
— Агамушка, завтрак готов, — и легонько провел своей мягкой лапой по моим усам.
Я открыл глаза. Передо мной, мило улыбаясь, стояла красавица Золя.
— Ну как, ненаглядный мой рыцарь Джедая, хорошо тебе спалось?
Я смачно зевнул и, довольно оскалившись, притянул ее к себе:
— А ты как думаешь?
— Ну, не знаю, — она кокетливо отвела усы в сторону.
— Да ладно тебе, жеманница. Я ж вижу…
Договорить фразу я не успел, потому что из глубины коридора раздался далекий, но зычный крик Катерпиллера:
— Изольда Шестиаховна, когда, наконец, начнется мой утренний моцион?
Золя вырвалась из моих страстных объятий и, быстро поправив крылья, засуетилась.
— Извини, Агам, работа, — пролепетала она. — Я скоро вернусь. Ты только не уходи никуда. Позавтракаем вместе, договорились?
— Хорошо, — кивнул я, и дама моего сердца выбежала из комнаты.
Я, чтобы хоть чем-то себя занять, начал исследовать интерьер девичьей квартиры. Из мебели кроме подушек кошачьей шерсти, служивших и кроватью, и креслом, и ковром и еще Бог весть чем, в Золиной комнатке ровным счетом ничего не было.
На стенах никаких украшений, потолок без лепнины, росписи и потеков побелки. Право слово — какая-то спартанская обстановка, скудная и бедная. Но в то же самое время, как у истинных греков, лаконическая, если можно так выразиться. Этакая во всем натуральная законченность, тонкий вкус и смелая дизайнерская мысль. Интересно, какое у нее образование? Вряд ли госпожа Плинтусова — прирожденная секретарша. Кофе варить любой дурак научиться может, а вот…
Неожиданно мысли мои резко съехали в сторону. Откуда-то из глубины тоннеля послышались надрывные стоны. Уж не насилуют ли там кого? Насилуют? Именно!
Я таракан сообразительный, сразу понял, в чем дело.
Вот, инвалид проклятый! Нет, граждане, вы только посмотрите, на этот половой беспредел! Верх всякой распущенности и оголтелого служебного превосходства!
Внутри меня все вскипело, заклокотало, и я, не соображая, что делаю, выскочил из Изольдиных апартаментов и стремглав понесся по тоннелю в сторону кабинета господина Катерпиллера.