— Кто? — не поняла Муша.
— Кот гидроцефальный, — пояснил я. — Он у них насекомоядный.
— Ха-ха-ха! Барсик что ли? — рассмеялась Чкаловская. — Это ж надо, Бруском назвали! Ха-ха-ха! Не боись, он опять в подвал убежал. Только к вечеру появится, когда яйца отморозит.
— Что отморозит? — переспросил я.
— Яйца, — повторила Муша. — Это у животных орган такой, нужный этим тварям для воспроизведения рода.
— Он их что… ха-ха… на себе таскает? — вот рассмешила меня глупая птица. — Кто ж яйца носит, их откладывают… ха-ха… И потом, он же не женского пола? Или я ошибаюсь?
Чкаловская посмотрела на меня так презрительно, что я понял — опять сморозил какую-то глупость. Как Бру… Барсик в подвале свои…
— Дурак ты, умник. Животные яйца не откладывают. Они их именно носят… И иногда чешут. Мама говорила, что таким образом коты и собаки себе экстренное удовольствие доставляют.
Я представил себе картинку, как Барсик-Брусок почесывает лежащие на его же спине яйца, и мне снова стало смешно.
— Да ну тебя, — фыркнула муха, — пошли мое НЕЧТО смотреть. Короче, догоняй, Гомемнон. Мне ждать тебя порядком надоело.
Она, захлопав крыльями, поднялась в воздух и на небольшой высоте, чтобы я не потерял сей движущийся ориентир из виду, полетела в сторону открытой кухонной двери. Я вприпрыжку побежал следом.
Глава шестая. Открытие программиста Кабакова и паука Супера
Миновав темный затхлый коридор, мы проникли сквозь щель между полом и дверью в жутко захламленную комнату. На старом малиновом диване что-то, накрытое одеялом в сером пододеяльнике, жутко трещало и равномерно вздымалось. «Вася спит», — догадался я.
— Не обращай внимания, — посоветовала Муша. — Он встает часов в одиннадцать, а то и в двенадцать. Беги к столу, подымайся по ножке. Я тебя наверху подожду.
Стол я заметил сразу. Это чудовищное сооружение на четырех столбообразных ногах, напоминающих канализационные трубы, средневековой крепостью возвышалось прямо в центре помещения над другими, менее внушительными предметами меблировки.
По отвесным поверхностям взбираться мне не привыкать. Так уж мы, тараканы, устроены. Труднее перемещаться спиной вниз. Можно сорваться. Гравитация, клоп ее побери, она и на насекомых распространяет свое тлетворное влияние.
Добравшись до нижней поверхности столешницы, я все же решил рискнуть. Другого способа оказаться на месте я придумать не смог, поэтому осторожно покинул ножку. Однако мои опасения оказались напрасными. Здесь повсюду была налеплена старая жвачка, которая в данной ситуации играла мне на лапу.
И вот, какую-то минуту спустя, я уже поправлял крылья, стоя прямо перед сотню лет не протиравшимся экраном маленького желто-серого телевизора.