— Почему братьев Гримм? — не понял я.
— Так, к слову пришлись, — улыбнулся Василий. — И еще. Ты вот мне сегодня о Золе своей рассказывал. Говорил, что любите друг друга безумно. Было дело?
— Допустим, — осторожно кивнул я одним усом, чуя подвох.
— Так если ты женщину больше жизни любишь, разве сможешь надолго с ней расстаться?
— Ее с собой можно взять, она легкая… — нерешительно проговорил я.
— А ее саму ты спрашивал? Может, она не хочет! — вставил реплику Олег.
— Ее никто спрашивать не собирается, — резко ответил я. — Баба! Как скажу, так и будет!
Мужчины переглянулись.
— Э-э, брат, так нельзя, — покачал головой Ферзиков. — Видать, не любишь ты ее, иначе б таких слов не говорил.
— Это еще почему? — оторопел я.
— А потому, — снова встрял Кабаков, — что если любишь, всегда мнение партнера учитывать должен. Женщина, если сама конечно любит — поедет, безусловно, за тобой хоть на край света, но ты обязательно должен посоветоваться. Сечешь разницу?
Я кивнул усами. Действительно, разница есть. Но закрались в мою душу и сомнения. Неужели я Золю свою не по-настоящему люблю, а так, нравится только… Задумывался ли я в эти два дня о том, какие мысли вертятся в ее крошечных мозгах? Эх, Агамемнон, учиться тебе еще и учиться жизни. Молод ты, хоть и умен. Мудрость, как Сократ говорит, с возрастом приходит. Видать, прав старик. А я раньше только на это изречение тихонько или про себя посмеивался…
— Короче, вы меня убедили, — согласился я с людьми. — Надо все обдумать. Только вот чего я не пойму: почему я вам стабильный заработок предлагаю, а вы от него сами добровольно отказываетесь? Не по-людски как-то поступаете. На мой, конечно, насекомый взгляд.
— А потому, — отвечает Вася, — что мало ты людей знаешь. Пойми, Агамемнон, ты нам стал настоящим другом. А друзей, прости, не кидают и на бабки не разводят. Мы с нашим инсектоспикером сейчас любого таракана приручить сможем. И бегать заставим… Конечно, вряд ли он окажется таким талантливым как ты, но вероятность успеха есть, согласись?
— Ну…
— Значит, есть. Но такой поступок обернулся бы предательством по отношению к тебе, нашему другу. А дыры в совести ни за какие деньги не залатаешь. Я же хочу, за Олега говорить не стану, чтобы все между нами честно было. Тогда, поверь, и пьедестал тебе со временем сам собой возникнет, и на нашу долю настоящего счастья перепадет… Случай, Агамемнон, он великий шутник. Его ловить не надо, этот пройдоха сам без стука входит. Главное, чтобы дверные петли не скрипели, иначе испугается, развернется и уйдет…
То ли от выпитого коньяку, то ли еще от чего, но в голове моей все перемешалось. Я ровным счетом ничего из того, что говорил Ферзиков, не понимал. Столько тяжеловесных метафор, простите, в маленькой тараканьей голове уместиться не могут.