— Слушай, не нравится мне все это, — покончив с завтраком, произнес Олег.
— Что не нравится? — спросил я.
— А то, что проводница о чемпионате ничего не знает. Обычно, такие события полностью заполняют своим настроением небольшие провинциальные городки. Тараканий — не тараканий, а все ж чемпионат России. У нас бы, в Питере, и то на всех заборах афиш понаклеили.
— Точно, — кивнул Василий. — Но, с другой стороны, много ли она по городу гуляет? Проводники, они все время в дороге. А дома только отсыпаются. Нужны ей наши бега, как думаете? Небось, в ее квартире своих тараканов хватает.
— Это уж точно, — хихикнул Кабаков, — ваш брат, Агамемнон, порой таким надоедливым бывает, что…
Но договорить Олег не успел, потому что запиликал Васин телефон. Ошиблись номером, но я так и не узнал, каким надоедливым бывает наш брат, потому что Олег вышел. Мы с Василием остались в купе вдвоем.
— Не страшно? — спросил меня друг, имея ввиду соревнования.
— Не-а, — покачал я усами. — Только б накладки не вышло, а там уж дело техники. И ты не беспокойся, все теперь будет нормально. Через полчаса окажемся на перроне, почувствуешь под ногами твердую почву, а там разберемся.
— Кстати… — задумчиво проговорил Вася. — Мне почему-то кажется, что зря мы это все затеяли.
— Почему? — растерялся я.
— Ты знаешь, как-то подозрительно, что проводница не в курсе…
— И все? Мы ж, кажется, эту тему обсудили, — не сдавался я.
— Ох уж, чемпионат этот! Я понимаю, когда люди в казино за бабки рубятся, на вас ставят из спортивного интереса и желания выиграть… А тут… под эгидой Президента республики… Верится с трудом, чтобы власть сама организовывала подобные тотализаторы…
Я пошевелил усами и попытался Васю успокоить:
— Так вы ж сами звонили, записались! Мне номер участника присвоили, помнишь? Триста сорок два, кажется. Не переживай, дружище, все будет хоккей, как ты говоришь.
— Надеюсь, — кивнул Ферзиков и задумчиво посмотрел в окно. — Смотри, какой тут лес красивый. Сосны и елки. У нас не так… по-моему… Хотя я сто лет за город не выбирался, точно уже не помню.
В купе вошел Кабаков.
— Ну что, мужики, — произнес он бодро, — последняя станция. Давайте упаковываться, скоро приедем.
— А что нам упаковывать? — удивился Василий. — Куртки накинули, и мы, считай, собрались. А тапочки в сумки сунуть — на это полчаса не требуется…
Город встретил нас ярким солнцем и почти весенней погодой. С крыши небольшого, но очень приятного чистенького здания вокзала, увенчанного типичным для таких построек шпилем (я снова вспомнил о Мушиной мечте), свисали блестящие сосульки. А с них, с сосулек, прямо на головы без умолку чирикавшим воробьям капали звонкие капли талой воды.