Мужчины взяли сумки и направились в здание. Взяв билеты на обратную дорогу, Олег посмотрел время отправления.
— У нас в запасе больше восьми часов. Давайте вещи в камеру хранения сдадим, зафрахтуем мотор и осмотрим местные достопримечательности. Не расстраивайся, тараканище, будет и на нашей улице праздник!
— Я и не расстраиваюсь, — ответил я, хотя у самого на душе блошки скребли. — Обидно просто. Не по-человечески как-то все это.
— Точно, не по-человечески, — подтвердил Вася. — Но мы ж умирать из-за этого не собираемся. Правда, Кабаков?
— Вопросы! — кивнул Олег.
— Ладно, пошли на экскурсию, — вымученно улыбнулся Ферзиков.
Олег задержался у киоска, решил купить карту города и каких-нибудь местных сувениров. Мы с Василием сдали вещи в камеру хранения и вышли на улицу. Прямо перед зданием вокзала раскинулась небольшая круглая площадь, которую я словно уже где-то видел. Вот только где же?
Мучительно перебирая воспоминания, я вдруг услышал нестерпимо громкий вой сирены и, подняв голову, увидел, что прямо на Василия, с задумчивым видом переходящего дорогу, несется красная громада пожарной машины. Олега рядом не было. Господи, она ж его собьет!
— Вася! — закричал я во весь голос, но друг меня не слышал.
Тогда я что есть мочи напрягся, и, выпрыгнув сквозь бутылочное горло… со всей силы оттолкнул его в сторону, а сам в ту же секунду лишился сознания…
Сколько времени я находился в беспамятстве, одному Богу известно. Но, когда очнулся, понял, что все вокруг, да и во мне самом безвозвратно изменилось. Было очень холодно, спину аж жгло. Не удивительно, ведь я лежал на снегу, а вокруг толпились люди, которые склонялись надо мною, что-то говорили, показывали пальцами… На их лицах читалось любопытство, перемешанное со страхом и, кое у кого, с жалостью. Ни Васю, ни Олега в толпе я не нашел…
— Господи! — расслышал я сквозь грохот проносившихся мимо машин пронзительный женский голос. — Да вызовите же вы, наконец, скорую! Он же совсем замерзнет! Что вы за люди-то такие?!.. Эй, мужчина, давайте сюда ваш телефон!.. Алло, скорая?!.. Я с вокзальной площади звоню… Тут на снегу лежит почти без сознания абсолютно голый человек… Какие документы, я ж говорю — он голый!.. Молодой, лет тридцати… Мужчина…