В конце концов он решил объясниться с Такэдой, а если тот не сможет помочь — пойти к косметологу и попросить свести пятно с кожи.
На Тверской, в переходе, уже недалеко от студии Ксении Красновой, Никита стал свидетелем грязной сцены: двое молодых людей, неплохо одетых — в джинсы, кроссовки «Рибок» и черные майки, выхватили у инвалида, просящего милостыню, его картуз с деньгами и, не слишком торопясь, пересекли переход, не обращая внимания на возмущенные возгласы женщин и крик инвалида.
Обычно Сухов не вмешивался в подобные конфликты, считая, что этим должны заниматься соответствующие службы, да и в его характере было заложено готовность к компромиссам, хотя и до определенного предела: и отец, и мать сумели привить сыну чувства долга, чести и совести. Почему вдруг его потянуло на подвиг именно в этот момент, он не анализировал: вероятно, сработала еще одна черта характера — нередко он подчинялся настроению.
Парней он догнал на лестнице, задержал за плечо крайнего слева, белобрысого, с жирным затылком.
— Минутку, мальчики.
Реакция юношей свидетельствовала о том, что они хорошо отработали операцию отхода: оба рванули наверх и в разные стороны, сметая людей на пути, но тут один из них вместо родной «голубой» формы разглядел костюм Никиты и свистнул. Они сошлись и как ни в чем не бывало двинулись навстречу Сухову, поигрывая бицепсами.
— Чо надо, амбал? — спросил белобрысый, во взгляде которого невольно отразилось уважение: Никита был выше каждого из них на полголовы и шире в плечах.
— Верните деньги инвалиду, — тихо сказал танцор, чувствуя неловкость и какое-то злое смущение; он уже жалел, что ввязался в эту историю.
— Какие деньги? — вытаращился белобрысый. Его напарник, потемней, с длинными волосами, в зеркальных очках, сплюнул под ноги танцору.
— Вали своей дорогой, накатчик. Или, может быть, ты переодетый шпинтель, сикач?[5]
Никита молча взял его за плечо, ближе к шее, и нажал, как учил Такэда. Длинноволосый ойкнул, хватаясь за плечо. Его напарник молча, не размахиваясь, ударил Сухова в лицо, потом ногой в пах. Оба удара танцор отбил, но в это время его ударили сзади, и все поплыло перед глазами, завертелась лестница, в ушах поплыл звон. Он еще успел заметить, что ударил его тот самый «инвалид», у которого воры отобрали выручку, дважды закрылся от ударов длинноволосого, но пропустил еще один удар «инвалида» и оглох.
Его били бы долго, если бы не вмешался кто-то из молча наблюдавшей за дракой толпы. Получив по удару — никто не заметил их, так быстро они были нанесены, — драчуны мгновенно ретировались с поля боя, и лишь потом Никита разглядел, что выручил его хмурый парень в костюме и при галстуке. Типичный дипломат.