— А что, есть и большой?
— Бывает малый, специальный и достаточный патрули. В малом — трое боевиков, в специальном — пятеро, ну а достаточный — это прайд СС, уйти от него, наверное, невозможно. Как и от десанта ЧК. Хорошо, что в нашем случае малый патруль был вселенным. — Такэда помедлил. — Тебе надо исчезнуть, Кит.
— Как это — исчезнуть? — повернул к нему голову Сухов. — Куда исчезнуть?
— Совсем. Из города. Из страны. Надо инсценировать твою смерть. Похороны.
— Ты с ума сошел! А мама? Ты о ней подумал? Ксения тоже… У меня же куча родственников, друзей…
— Маму мы на некоторое время отправим куда-нибудь, скажем, к родственникам, пока ты будешь овладевать собой. А с Ксюшей… тоже что-нибудь придумаем. Или у тебя есть другие идеи?
Никита отвернулся, несколько минут молчал.
— А я куда денусь? Буду жить под псевдонимом?
— Вместе со мной. Мне тоже придется «погибнуть». У японцев есть такой обычай — дзюнси: вассал следует в могилу вслед за своим господином, сюзереном.
Никита сел на кровати, бледный до синевы, грустно улыбнулся.
— Ну и судьбу ты мне накаркал… вассал.
— Старый ворон не каркнет даром. Ну что? Решено?
— Мне надо попрощаться с… Ксенией. — Имя девушки Сухов выговорил с трудом. — Понимаешь? Или нельзя?
В прихожей раздался звонок. Никита подскочил, с испугом глянул на друга, который рассматривал перстень, подмигивающий зеленым зрачком.
— Иди прощайся, — вздохнул Толя. — Видимо, вы с ней одного поля ягоды. Это Ксения.
Никита вихрем промчался по комнате, открыл дверь и встретил улыбку художницы, одетой по-дорожному. У ног ее стояла огромная сумка.
— Вот и я, — сказала она певуче. — Не выдержала. Толя будет ругаться…
Больше она ничего не успела сказать, потому что Никита закрыл ее рот поцелуем.