Щелкая ее по носу, я улыбаюсь.
― Увидишь. А теперь не закрывай глаза. Будет легче, если ты будешь слушаться и выполнять указания. Можешь сделать это для меня?
― Да, ― прошептала она, когда слезы потекли из ее глаз.
Ну, вот. Наклоняясь, я смахиваю соленую слезу с ее лица, берясь за ее внешний вид. Немного возни, и линзы на месте. Но волосы у нее тоже неправильные. У меня есть лекарство от этого, хотя это кажется пустой тратой для того, кем, я знаю, она не является. Обхватив руками ее горло, я сжимаю его, когда она пытается сопротивляться давлению. Она слишком слаба от лекарств, чтобы бороться. Я держу руки вокруг ее горла, ощущая ее дикое сердцебиение, пока девушка не перестает дышать, и сердце больше не бьется. Подняв ее тело, я иду к задней двери своего дома в холодную ночь. Я был готов к этому. Я всегда готов. Глухой удар. Работая лопатой и посыпая ее землей, я продолжаю, пока вы больше не сможете видеть ее хрупкое тело.
Теперь мне нужно отправиться на поиски новой Алисы, правильной.
Алиса
Мать отослала меня, когда мне исполнилось восемнадцать, но не сказала, почему. Только то, что так будет безопаснее. Я все еще не могла поверить, что нахожусь в самом центре неизвестного городка на окраине Страны Чудес. Бога ради, мама!
В довершение ко всему она заставила меня сменить имя. Я презрительно усмехаюсь и содрогаюсь, ненавижу это. Элис Хит ― это не я, и никогда не буду ею. Я могу находиться здесь в течение почти года, жить под этой вымышленной личностью, но я жажду вернуться домой. Часть меня задается вопросом, стоит ли возвращаться в Червонный город, чтобы увидеть ее на свой день рождения. Я так скучаю по ней.
Она отправляет мне письма каждый месяц, но не более того. Это небезопасно. Почему, мама? Пожалуйста, скажи мне. Я спрашивала ее об этом так много раз, что ощущала себя застрявшей на единственной песне пластинкой. Но ничего, ничегошеньки, ни черта.
Я осматриваю свой маленький дом, в который мама сослала меня жить в течение самых долгих восьми месяцев моей жизни. Я ненавижу тут находиться, вокруг нет никого моего возраста, чтобы поговорить, и мама не позволила мне иметь телефон, таким образом, я даже не могу пообщаться с друзьями, что остались дома в городе. Я чувствую себя одинокой и больше не хочу быть здесь.
Я больше не ребенок, но она настаивает так ко мне относиться. Мне почти девятнадцать, и я уже не была ребенком, когда ушла. К черту, я возвращаюсь. Я не видела ее восемь месяцев. Она может просто справиться с этим.
Я откапываю васильковый чемоданчик, с которым я приехала сюда будучи переполненным вещами, и иду в гардероб, чтобы посмотреть, что я не могу оставить здесь, и собрать предметы первой необходимости, которые должна взять. Я беру несколько своих любимых платьев и одно, которое я никогда раньше не надевала, ― его светло-голубой шифон с бусинами сверкают и ловят свет, пока я держу его.