Весь день мы провели вместе. Пообедали едой из ресторана. Он много шутил, и я даже смеялась. Вообще-то, Кир-дневной мне давно нравился — чрезвычайно легкий в общении человек, способный поддержать любую тему и каждую перевернуть в шутку. А Мастер-ночной… нет, он мне не нравился, но вызывал иррациональную страсть. Кажется, я запуталась в эмоциях, но уже согласилась встречаться с ним.
После знатного перекуса пошли гулять и по пути завернули в кинотеатр. На последнем ряду весь фильм остервенело целовались — точь-в-точь подростки, впервые друг до друга дорвавшиеся. И потом сидели в кафе возле дома, остывая от недавних поцелуев. Он много смеялся — он вообще в последнее время много смеется. А я была готова смеяться от того, что смеется он.
О реальности я вспомнила, лишь увидев красавицу Kia у подъезда.
— Да брось, Маш, — Кирилл сразу проследил за направлением моего взгляда. — Оставайся. Хотя бы до завтра. Обещаю, что дам выспаться. У меня и самого рабочая неделя начинается, так что можешь не сомневаться. Неужели ты все еще боишься, что я свой диктат направлю тебе во вред?
Я в его обещаниях и не сомневалась. Но уверенно покачала головой:
— Нет, я поеду. У меня вся одежда дома.
— Про переезд пока тоже лучше не упоминать?
Я улыбнулась и кивнула. Все-таки с ним можно иметь дело — звереет он, только когда возбуждается. Прощальный поцелуй завел даже посильнее, чем в кинотеатре, но на мое решение не повлиял.
Из Москвы выбралась без пробок, но уже на трассе резко свернула к обочине. Что вообще это было? Что именно произошло за эти два дня, кроме того, что я, кажется, обзавелась любовником-садистом? Я ему нравлюсь очень сильно. И он действительно хочет, чтобы я перебралась к нему, предложение было озвучено несколько раз. Ни на секунду в этом не сомневаюсь. Но притом вопрос о любви или влюбленности не был поднят ни разу. Мы хотим друг друга, да мы целуемся так, что можем разогревать залы… но Виталий Алексеевич уверен, что единственная любовь у его брата уже была.
Я упала лицом на руки и разревелась, не отдавая себе отчета. Куда я влезла? Зачем я вообще согласилась на секс? Зачем — о, господи — пошла с ним гулять и улыбалась, как счастливая дура, от того, что он не выпускал мою руку? Влюбиться в полного доминанта — это, как оказалось, полбеды. Можно как-то подстроиться, а если что-то будет совсем поперек воли — прямо об этом сказать, чтобы подстраивался он. Но влюбиться в полного доминанта безответно… и бесконечно сжирать себя ревностью к той, к кому даже ревновать не позволено… Чем я думала, когда соглашалась на этот безумный уикенд? Реально предполагала, что после он мне станет нравиться меньше? Ну да, так ведь со всеми женщинами после горячих оргазмов и происходит. Галя, Галя, исчезни уже наконец, скройся из глаз, из мыслей, из его и моей голов… и покойся с миром. Я не плохой человек. Хотя чего уж там — плохой, раз так думаю о давно почившей.