Еще раз глянув на девушку, следователь произнес:
– Вот что я вам скажу, барышня. Эта история выглядит очень некрасиво. Мы, конечно, все проверим, но я бы на вашем месте обратился к вашему новому и столь щедрому другу, чтобы он помог найти хорошего адвоката. И оплатил его услуги, поскольку вашего оклада, мягко говоря, будет недостаточно. Вам все понятно?
– Да, – шепнула девушка.
– В таком случае, вы можете вернуться на свое рабочее место.
– Спасибо, – все тем же едва слышным голосом поблагодарила Арина.
Тарасов заметил, что вещи она собирала гораздо проворнее.
– Ну, и зачем вы ее отпустили?! – возмутился Зарицкий, когда за девушкой закрылась дверь. – Еще чуть-чуть и она во всем бы сама призналась! Сидела уже бледная, тряслась вся. Немного бы дожали и…
– … и она бы упала в обморок, а мы с тобой потом заполняли кучу бумажек, объясняя, как так получилось, что девушка, которой даже не предъявлено обвинение лишилась чувств после беседы с нами, – спокойно закончил Тарасов.
– Вы что, в самом деле считаете, будто она ни в чем не виновата?
– Костик, если ты мне сейчас скажешь, что у тебя другое мнение на этот счет, то я очень разочаруюсь в своих воспитательских талантах и в тебе, поскольку до этого момента думал, будто ты сгодишься для серьезных дел, а не только для просиживания штанов и перекладывания бумажек в отделе.
Зарицкий оскорблено поджал губы, но смолчал. Тарасов это заметил и хмыкнул в кулак.
– Поверь моему опыту, ее просто подставили. Меня другое волнует… – Следователь замолчал, не зная, как правильно подобрать слова, как точнее выразить свои мысли. – Скажи, что ты чувствовал, глядя на нее?
– На Леденеву?
– Ну, а на кого ж еще!
– Хм… Раздражение, наверное. Из-за того что врет и не краснеет.
– На нее или на ее слова?
– А какая разница? – Зарицкий уставился на Тарасова, не в силах взять в толк, к чему такие уточнения.
– А разница в том, Костик, что сидела перед тобой сейчас красивая, ладная девушка. Объективно говоря, симпатичнее любой из твоих подружек, а ты на нее никак не отреагировал.
Парень открыл было рот, чтобы возразить, но Тарасов махнул на него рукой.
– Только не надо мне о профессиональной этике свистеть. Я тебе Синицыну до конца нашей совместной службы припоминать буду. – Мужчина постучал ручкой по блокноту, подумал еще немного и продолжил. – Вот и я смотрел на нее, и ничего. Словно кукла передо мной.
– Ну и что мы будем теперь делать? – с кислой миной поинтересовался Зарицкий, хотя в принципе ему было все равно, отвечать перед начальством в случает чего все равно будет не он.