– Да, господин, – виновато склонив голову, проговорила Лайза. Улыбка при этом не сошла с ее лица.
* * *
Гости начали прибывать в половину восьмого. Среди них были уже известные герцог Шанто, мадам Дорин, герцогиня Торре и граф Торре, а также князь Лагарде с супругой, герцог Рош и виконт Жиро. Всего приглашенных было двадцать два человека, но только указанные лица представляли для Анны-Марии интерес, благодаря личному знакомству с ее супругом (в чем они поспешили заверить девушку) или благодаря дружеским отношениям, связывающим их с самой баронессой. Все остальные гости находились за праздничным столом, исходя из желания именинницы «разнообразить обстановку».
Впрочем, нельзя сказать, что к князю Лагарде Анна-Мария питала более теплые чувства, чем, например, к графу Кантени. Князю девушка едва позволила коснуться своей руки, в то время как его сиятельство на целых две минуты завладел вниманием юной баронессы, и она бы с радостью подарила гостю еще столько же своего драгоценного времени.
Джон с нескрываемой тревогой наблюдал, как благодаря неразумному поведению баронессы Грей портятся отношения его хозяина с лучшими людьми столицы. Однако вмешиваться слуга не спешил, на практике желая проверить озвученную Лайзой теорию.
Имела ли успех теория, примененная на практике, или обстоятельства сложились так, что Анна-Мария вела себя должным образом, но к десяти часам, когда опустели блюда на столе и пришло время десерта, у дворецкого ни единого раза не возникло желания сделать осторожное замечание госпоже. Девушка по-прежнему уделяла больше внимание не тем, кому следовало, но и остальных надолго не забывала, щедро даря им улыбки. Резкого слова, что было еще в памяти гостей со времен бала в доме герцога Шанто, юная баронесса и вовсе произносить не думала.
– Снимаю шляпу, Лайза, – вполголоса заметил дворецкий.
Горничная одарила его улыбкой, не найдя, что ответить.
Они стояли возле входа в столовую, откуда было превосходно видно и слышно все происходящее перед ними. Однако шум, поднятый гостями, мешал расслышать звуки, доносившиеся из остальной части дома. Поэтому Джон нисколько не удивился, когда дверь чуть-чуть приоткрылась, и раздался тихий голос лакея:
– Господин желает видеть баронессу. Что прикажете ответить?
Джон склонил голову в сторону говорившего, нахмурился, поскольку на условный знак вместо ожидаемого имени получил лишь пожимание плечами. Приоткрыв дверь шире, дворецкий незаметно выскользнул в холл. Лайза за ним не последовала, но плотно притворить дверь не позволила, чтобы можно было услышать каждое слово.