– Мэри, – спокойно проговорил он, – на кухне в сундуке лежит моток веревки. Будь добра, принеси его.
Она выполнила просьбу, и только потом, понаблюдав, как умело он стягивает на руках и ногах незнакомцев узлы, которые невозможно развязать, робко спросила:
– Но как… как ты сумел?
– Любовь моя, – усмехнулся доктор, – я джентльмен, фехтованию меня обучали с детства. Кроме того, я полгода пробыл среди пиратов и многое перенял у этих славных ребят. – Он рывком поднял с пола громилу, который находился в сознании, и усадил его на стул. – И потом, я врач и знаю, как сделать боль невыносимой. Принеси-ка из кабинета мои инструменты.
Мэри послушалась. При виде блестящих, остро заточенных хирургических приспособлений незнакомец задергался и завыл еще громче:
– Не надо, прошу, умоляю вас, сэр! Я все расскажу!
– Кто вы такие и что вам здесь нужно? – вертя в руках скальпель, спросил Стейн.
– Я Смит, а он – Броуди, сэр! Нам заплатили… приказ господина Таккера… велели вас проучить… но не до смерти, лишь покалечить!
Стейн коротко ударил, и голова мужчины бессильно повисла. Доктор оттащил обоих нападавших к дверям, проверил, крепко ли держат веревки, и стал одеваться. Мэри с тревожно бьющимся сердцем следила за ним.
– Этельстейн, – прошептала она, – что ты собираешься делать?
– То, что должен, – ответил он, забирая свою трость. – Мэри, тебе придется остаться здесь и ждать прибытия отряда патрульных. Если эти двое очнутся и станут о чем-то просить, ты не должна доверять им. Я могу рассчитывать на твое благоразумие?
Вместо ответа девушка подошла к камину и взяла со стойки тяжелую кочергу.
– Буду сидеть тихо, как мышка, – пообещала она. А потом усмехнулась: – И они тоже.
Стейн был настолько зол, что не чувствовал боли, быстро шагая по опустевшим улицам. Дворецкий в особняке Таккеров, увидев его перед собой, испуганно засуетился:
– Господина Таккера нет, он на приеме по случаю дня рождения мистера Генри.
Доктор молча развернулся и направился вниз по переулку: дом Таккера-младшего сверкал огнями в самом его конце.
Он не стал размениваться на любезности и ждать представления, а буквально вломился в гостиную, где пили херес джентльмены из всеми уважаемого семейства, и произнес, с холодной яростью глядя на изумленного таким поведением патриарха:
– Я не был против ревизии в госпитале: совет попечителей вправе знать, куда уходят выделенные средства. Не возражал, когда подчиненных просили указать недочеты в моей работе, хотя предложение лгать за большие деньги недостойно порядочного человека, коим вы были в моем понимании. Но подсылать мерзавцев, готовых избить беззащитного доктора и совершить насилие над его женой, это уже слишком, вам не кажется, господин Таккер?