– Глупо оставлять дом, в котором вас так любят, – сказала она, – и где у вас будет все, что пожелаете. Ради чего?
– Ради дела, которому я отдал всего себя и которое приносит мне радость, а людям – пользу, – ответил доктор. – Ради свободы жить так, как мы считаем нужным, и ради любви, которая не требует роскоши, титулов и наград – лишь единения с теми, кто нам бесконечно дорог.
– Однажды ты уже отправлялся за призраком свободы с беременной женой, – напомнил ему Роберт. – Я бы не стал второй раз испытывать судьбу.
– Нет никакой судьбы. – Стейн нахмурился. – Ее придумали себе в оправдание люди, не имеющие смелости совершать поступки и отвечать за последствия принятых когда-то решений.
– А что скажешь ты, сестра? – Капитан повернулся к Мэри, но та пожала плечами:
– В богатстве ли, в бедности, в море или на суше… Не важно, где, только бы вместе.
– Бывает так, что люди, близкие нам с рождения, ведут себя, как чужие, а чужие, напротив, становятся родными и близкими, – снова заговорил Стейн. – И если семья – это те, кто принимает нас такими, какие мы есть, поддерживает во всем и не стремится переделать под свои представления о том, что хорошо и правильно, то моя настоящая семья – это вы. И наш общий путь лежит на Бермуды, где после долгих мытарств мы все наконец обрели друг друга.
Решение сына покинуть Шотландию сэр Уильям воспринял стоически, в отличие от жены, которая безутешно рыдала и умоляла остаться – или хотя бы навещать ее раз в год. Как бы то ни было, утром двадцать четвертого ноября «Призрак» покинул Эдинбург и отправился на юг, унося на борту две пары, связанные между собой чем-то более крепким, чем обычные узы дружбы. Ветер был попутный, волны поднимались невысоко, и уже на девятый день фрегат прошел мимо острова Сан-Мигел в Атлантическом океане, что подкрепило надежду прибыть на Бермудские острова за неделю до Рождества.
Они старались не думать в пути ни о чем плохом, словно это могло уберечь от нежданных бедствий, и говорили о будущей жизни, о планах и о рождественских подарках. Кейт с трудом удерживалась, чтобы не проболтаться подруге о бережно хранимом в трюме фортепиано фабрики Стодарта. Стейн уже представлял, как обрадуются друзья, когда он расскажет им, что леди Аннабель выделила ему десять тысяч фунтов из своих собственных денег и он, посоветовавшись с женой, принял решение отдать половину Роберту и оставшейся без приданого Кейт. А Мэри предвкушала встречу с отцом и все гадала, каким будет самый лучший подарок, который она преподнесет мужу следующим летом.