Вдруг она открыла глаза и, сфокусировавшись, прошептала:
— Прости… я не пришла на работу.
— Что случилось? Кто… тебя кто-то обидел?
Настя поморщилась и сказала, отвернувшись:
— Спать хочется.
Данила почувствовал, что у него вынули сердце из груди и положили в морозильник, чтобы отдать кому-то более достойному, кому оно действительно пригодится.
Он вышел в коридор, думая о том, что достаточно. Хватит глупых игр. Он скажет ей, что сдается, и попросит прощения — за все. За то, что три года назад обидел, за то, что не позволял ей встречаться с другими. Что еще? Признать, что неправ, а она права? Легко. Сказать, что хочет ее? Она и так это знает. Он желает ее до темноты в глазах и мечтает сделать все то, о чем годами запрещал себе даже думать. Чего она ждет? Чтобы он целовал ее следы? Без проблем, он поцелует каждый ее след до самой Аляски, если только она дойдет туда пешком. Дать рекомендацию, посыпать голову пеплом? Не вопрос. А может, ей нужно что-то еще?
«Да, я пойду и спрошу у нее. Пускай сама скажет, что мне сделать», — решился он наконец, снедаемый страхом за Настю. Ему казалось, что если он услышит имя ее обидчика, то проломит тому череп. Беда в том, что главным обидчиком в жизни Насти был он сам. И он себя ненавидел сейчас.
— Вам помочь? — Рядом с Данилой остановился врач, но Летов из-за паники не мог прочитать имя на халате.
— Меня зовут Данила Летов, я…
— А. Здравствуйте. Анастасия предупредила, что вы можете прийти, и внесла вас в список допустимых посетителей.
— Да? Гм… — Данила все еще не собрал в голове картинку. — А что с ней?
— Ну… первые анализы будут готовы в течение нескольких дней. Сегодня еще несколько ультразвуковых исследований, парочка других анализов… — Данилу затошнило, а врач воодушевленно продолжал: — За два дня она все сдаст, и тогда сможем сказать, есть ли о чем беспокоиться. Но Анастасия проходит исследование каждый год, поэтому вряд ли появились неожиданные проблемы.
Данила кивал, едва слушая, а потом ему будто ангелы по лицу хлестнули, чтобы очнулся. Он нервно сложил руки на груди и переспросил:
— Она здесь на ежегодном обследовании?
— Да.
— А… а она сама утром приехала?
— Полагаю, что так. Она приехала к половине восьмого.
Данила прислонился к стене, откинул голову, чтобы почувствовать затылком холод, и провел дрожащими ладонями по лицу.
— Твою же ма-а-ать… — прошептал он; из груди вырвался смешок неверия. У Данилы как будто кирпич с души свалился, и стало так легко, что хоть в рай улетай.
— Что, простите?
— Завтрашний день Анастасия тоже у вас проведет?