Неймдроппинг (Брагина) - страница 14
те, что узнали, больше не говорят.
***
Глупая, я же с тобой, ну куда я денусь, вынут из Яндекса, буковками
разъят, здесь графология предполагает леность, встреча в
провинции предполагает чат. Глупая, я же с тобой и пишу без скобок
(тип холерический, шишка всеобщих благ), перед собой никогда не
бываю робок, перед душой мировой клофелинов маг, водишь Елену
на ниточке, пьешь текилу, выпадет решка – любить бы ее сильней,
сила инерции предполагает силу, точка тире – результат разговора
с ней. Что тебе снилось? Тебе не скажу, так тепл ты, холод и горечь
останутся после нас, сфинкса поребрики и медальонов копты, корень
из тысячи, табель десятый класс. Что тебе снилось? Стояли мы тут
песочно, свежие финики к горлышку поднесли, память о медленном
теплится тут заочно, и на паркете штемпель «Ступай в Касли,
будет вам счастье, коль праведна жизнь форматом», на расстоянии
выстрела, ровен час, имя монады приклеило каждый атом, темя
истории движется мимо нас. Что тебе снится всё-таки, что с приветом
солнце встает и садится, и сроков нет. Водишь Елену с собой всё равно
при этом, чтобы при случае свой дописать сонет, за руки взявшись
(светило не движет нами, морю потворствует или карельским мхам),
видится мир, проступающий за домами, но за тебя души я на вес не
дам. Глупая, я же с тобой и никто не страшен – змей искусительный,
злаки и протеин, город в огне, проступающий из-за башен, тело
души из-за пепельниц и седин. Я же пишу тебе, скобки опять теряя
– больше нам нечего, кажется, потерять, как возвращение вспять на
подмостки рая, кожу змеиную нам примерять опять. Что вы едите?
И что вам, совсем не больно душу живую поранить своим ребром?
Детская прелесть и тайнопись своевольна, титры весны предваряет
минутный гром, крестятся, выход ищут и жгут хлопушки, крестятся
снова и платят за свой табльдот, душу живую и чучелко вместо
тушки больше никто за милую не берет. Даждь тебе днесь румянец
и лик прекрасен, волю писать гекзаметром о былом, и в полнолуние
стать героиней басен, и подписать признание – был бы взлом, так бы
держал твою руку над тем каштаном, были в округе высоковольтные
провода, и в возвращении вечном от роду пьяном сердце с изъяном
и кровушка как вода. Зрение выдало всё, что хранится между, что
шепотками и знаками у крыльца, ты попросила: «Нет, принеси
одежду», жало змеиное прятала у лица.
32
***
33
Пить березовый сок, наушничать и креститься, в сорок рифм
нарядиться у зеркала, не дыша, у соленого колобка птица-оборотень-
синица Марьиванна принцесса уездного чардаша отгрызает бочок,