— Зачем ты это сделал? — выпалила я.
Он моргнул.
— Ты не хотела говорить с тем мужчиной.
— Как ты это понял?
— Это важно?
— Да! — я отдернула руку.
Этот парень… был крут в своей неопрятности. Как парни Марлин, играющие в лакросс. Темные глаза притягивали меня, и я ощущала вину за резкое поведение.
«Откуда вина? Это он странный, а не я», — но я не боялась.
В его темных глазах не было желания навредить мне. Я была уверена. Будто он дал мне фрагмент, который вызовет сны про зеленые поляны с белыми кроликами среди ромашек.
«Осторожно. Будь мудрой», — я не должна была ощущать его тепло, расслабляться при нем, как делала дома в кресле перед компьютером. Может, фрагмент профессора повредил мой мозг.
— Прости, что помешал, ах… э-э…
— Ты не можешь преследовать людей, даже не узнав имя!
— Преследовать? — он снова вскинул бровь. Он что-то пробормотал на мужском сленге японского, но быстро, и я не расслышала. — Тогда назови свое имя.
Я хмуро смотрела на него. Тут Марлин сказала бы мне фыркнуть и уйти. Бросить его.
Но я еще ощущала отруби и патоку на языке, и я не хотела быть одна возле профессора.
— Я — Кен, — сказал парень и поклонился, напоминая мне папу в его ресторане суши.
Кен? Имя ему не подходило. Кеном должен быть растрепанный блондин-громила из футбольной команды. Волосы мистера Нюха были каштановыми, будто раньше были черными, но выгорели на солнце до этого оттенка. Его высокое худое тело было как у олимпийского пловца, а не футболиста. Сияющие темные глаза с густыми ресницами с едва заметным веком. Я не могла понять, был он метисом или азиатом. Но он не был Кеном. Он не был похож на мужа Барби.
Но мое имя теперь не звучало глупо.
— Кои, — сказала я.
Его полные губы растянулись в улыбке.
— Как «симпатия»?
— Нет, у мамы был фетиш на рыб. «Кои» — это карп.
Он снова поклонился, и я не дала себе поклониться в ответ. Так делал папа, когда общался с другими бизнесменами-японцами за бесконечными кружками нама в Язу. Так было раньше.
— Что ж, Кен, — сказала я, — похоже, я у тебя в долгу. Спасибо, что спас от этого профессора.
— Профессор? — веселый блеск стал ярче. — Не за что, — сказал он низким гулким голосом. Тепло растеклось по моей шее, и на спине словно расправились крылья. Откуда у него такой голос? Как у актеров в старых самурайских сериалах папы.
— Спасибо еще раз, — буркнула я и допила латте. Пора было уходить, пока я не стала симпатизировать преследователю. Кен мог и не быть преследователем или безумцем, но жуткий профессор уже должен был уйти. У меня были дела. Нужно было поразить знаниями не таких жутких профессоров.