Многозначительно жестикулирую незажжённой трубкой, Сталин добавил:
— Можэт, ночные бомбёжки и не будут ысключительно точны — но, гытлеровцы будут бояться разводить открытый огонь ночью… И, как, слэдствие — у них возрастут санитарные потери в рэзультате обморожений… Эх, ХАРАШО!!!
Ворошилов, был не столь оптимистичен:
— Да, «хорошо». Надо только разработать какую-нибудь простейшую систему распознавания — чтоб, не добавить «огоньку» своим… Нашим, то — тоже холодно! Ну, время у нас ещё есть — разработаем.
Закончив, Баранов собрался было слинять с трибуны, но его остановили вопросом из зала:
— А, что скажите про материальную часть? Или, оставим старый, добрый «У-двас»?
— Хотелось бы чего-нибудь «понавороченее», конечно — но, пойдёт и «старый, добрый» «У-двас»… В «реале», его же — ещё в Корее использовали и пиндосы сильно уважали «Ночного Чарли»![92]
— Скорость маленькая…, — раздалось мнение.
Начальник ВВС с мнением «эксперта» не согласился:
— Скорость современных вертолётов немногим выше! Разве, это кого-то напрягает?!
Разразилась некоторая перебранка среди сидящих в зале, в ходе которой Сталин помалкивая — слушая и, продолжал не спеша прохаживаться. Когда спорящие высказались, он спросил Баранова:
— Последнее ваша должность «там» — начальник аэропорта?
— Да, товарищ Сталин!
Послышались смешки…
— Сэрьёзная должность… А сами то, Вы лэтали? За штурвалом — я имэю в виду, нэ пассажиром…
Начальник ВВС РККА слегка зарумянился — как честная девица, но честно ответил:
— Нет, товарищ Сталин! Если, не считать примерно десяти лет — проведённых на пенсии, за авиационными компьютерными симуляторами…
Грянул оглушительный хохот.
Когда народ успокоился, Сталин ободряюще молвил:
— Ничэго! «Настоящий» Баранов, тоже — ни разу, не был лётчик… Однако, это нэ мэшало ему быть Начальником ВВС РККА.
— То-то, наши «сталинские соколы» — в сорок первом петухами кукарекали, — выкрикнул какой-то злостный критикан из зала, — из-за таких вот «начальников»!
Вождь хотел уведомить, что до «сорок первого» этот «начальник» не доживёт — разбившись а авиакатастрофе пассажиром, но у него язык не повернулся…
«Мужик, несмотря ни на что — толковый, с дельными мыслями. Поберечь бы его надо!»
— До сорок первого года, я ещё научусь летать! — с юношескою пылкостью пообещал, в принципе — не молодой уже Баранов, успевший повоевать, «покомиссарить» и покомандовать, — с детства мечтал быть лётчиком. «Там» по здоровью не срослось а, «здесь» — обязательно стану!