Сталин, миролюбиво улыбнулся:
— Ви просто фэноменально догадливы, господын посланник! Вот мои послэдние прэдложения — от которых, ваша «Дай Ниппон Тэйкоку» нэ сможет отказаться.
Он достал из ящика стола ещё одну папочку и протянул её своему визави… Тот, пролистнул несколько страниц и глаза его расширились максимально возможно для одного из видов приматов, каковым — если отбросить всякие понты и, является человек:
— Это… Это… ЭТО НЕВЕРОЯТНО!!!
— «Нэвероятно» — спать на потолке, а всё остальное в наших с Вами силах, Окуджака Какасутра-сан!
Не успев на радостях порозоветь как сакура в цвету, посол снова налился мертвячьей бледностью утопленника трёхдневной давности и, торопливо зашарил по карманам — в поисках подходящего блудняка для совершения ритуального животовспарывания. Не найдя, он буквально взмолился:
— ТРИ ДНЯ!!! Мне надо срочно в Токио! ТРИ ДНЯ!!! Я не успеваю!
— Да, нэ успэваете, однако… По-любому, нэ успэваете — даже, если я вам кобылу самого Ворошилова дам… Как я Вам сочюствую…
Понимающе кивнув, Всероссийский Староста обыскал внутренности своего стола — в поисках чего-нибудь острого и, не найдя, взялся было за трубку — чтоб позвонить маршалу Будённому: у того то, обязательно найдётся какая-нибудь лишняя саблюка… Как вдруг телефон зазвонил сам.
Поговорив, в основном междометиями и отдельными фразами из командного диалекта русского языка, Вождь раздражённо бросил трубку и, в сердцах сказал:
— БИЛИЯТЬ!!! Нэ даром же говориться: «хочэшь чтоб всё получилось хорошо и, в срок — сдэлай это сам»!
— …???
— Вам исключытельно повэзло, господин Чрезвычайный и полномочный посланник! Наши нэрасторопные военные просят ещё три дня для подготовки операции «Шок и ступор»… Итого, у Вас в запасе шесть дней. За такой срок Господь сотворил Мир… А, Вы?
Окуджака Какасутра, сложил молитвенно руки и завыл по-волчьи на люстру:
— А, я… О, если бы я смог попасть в Токио хотя бы через два дня…!
Японский посол, в отчаянии стал ломать себе руки — начав с пальцев. После третьего сухого «щелчка», Сталин предложил:
— Чисто из уважэния — после нашей многолэтней дружбы, Окуджака-сан… Можэт, воспользуетесь моим лычный самолёт с лётчицей Грибоедовой…?
— Памелой Грибоедовой?! Это той — участницей знаменитых перелётов? — ожил посол, — О, ПАМЕЛА…!!!
— Ну, да… С ней самой. Долэтите за сутки с двумя дозаправками и, нэ успэете заскучать — родной мамой вашего Микадо клянусь!
Уже в дверях, резко стартовавшего посла остановил сталинский возглас:
— Окуджака Какасутра-сан! Докумэнты забыли. Думаю, как и у нас в России, в Японии тоже — без бумажки на слово нэ вэрят.