Мне этот разговор совсем не понравился — не то чтобы меня не интересовала политическая жизнь моего нового мира, но и думать о том, что монстры настолько прогнили и ожесточились, что ради ослабления влияния короля и приближения себя к власти, вот так запросто могут пожертвовать своими детьми, детьми своих соплеменников, было трудно. И я, коварненько ухмыльнувшись, перевела тему и обратилась к оборотню:
— Дорогой мой друг, а когда ты собирался нам рассказать, что твое имя совсем не Ден?
Парень, до этого момента жевавший бутерброд, замер, с трудом проглотил и, слегка покраснев, спросил:
— Кто?
— Брат твой, Риэль.
— Вот же трепло! — оборотень рассерженно бросил несчастный и ни в чем не виноватый кусок хлебы на тарелку.
— Ден, я чего-то не знаю? — Саша растеряно и взволнованно смотрела на возлюбленного, и у того не осталось выбора, как обиженно посопев, признаться.
— Имя, которое дали мне родители — Даниэль. Но, — опередил парень хотевшую задать вопрос Сашу, — я терпеть его не могу! Какое-то оно совсем не мужское. И я прошу вас называть меня как и прежде, и вообще об этом не распространяться.
Мы все дружно убедили оборотня, что так и сделаем, и он заметно расслабился.
Хотя хитрая и довольная физиономия Хоша, давала повод для беспокойства — а не погорячилась ли я с распространением этой информации?
Кажется, демон не собирался просто так это пропустить, и чувствую, Дена ждут нелегкие времена, как, впрочем, и всех нас.
С того, запомнившегося всем горем и скорбью, дня прошло два с половиной месяца. И с того самого печального дня Школа Истинного Ужаса и Кошмаров будто оцепенела и впала в глубокий, беспробудный сон.
Студенты перестали шалить на переменах и срывать занятия, в коридорах все чаще можно было встретить хмурые и грустные лица, а вот смех почти ни когда не раздавался в стенах Школы. Никто не стремился нарушать комендантский часи уж тем более противиться новым правилам. Преподаватели тоже как-то притихли и все меньше выдавали наказания, зато заданий выдавали в два раза больше. Вредный библиотекарь стал менее вредным и более приветливым. Он даже устроил меня к себе в библиотеку на полставки. Платил, конечно, немного, но я и этому была рада, ведь деньги лишними быть не могут.
Погода тоже была под стать всеобщему настроению. На улице значительно похолодало, постоянно лил дождь, казалось, что слякоть и сырость проникли всюду и не собирались сдавать позиций. Душа все сильнее просила снега, но он не спешил радовать нас и укрывать грязную, жухлую траву белым, пушистым одеялом.