Следующие дни превратились в насилие над телом и мозгом с очередностью. Учила законы, рассказывала заученное. Получала суровые взгляды, вздохи и грустные хмыканья Каина, что значило «плохая память — сито для муки». Потом Кейл гоняла по полигону, учила дышать, чувствовать эмоции и тело. Оказалось гормоны имеют особый запах как корица с ванилью. Если отпустить мысли в раздрай, то выброс бросает Лун на пол. Кейл точно свалилась, а когда разум пуст и дыхание ровное, то ты ничем не пахнешь. Но получалось это контролировать из рук вон плохо. Словно ты убиваешь в себе всё живое и радостное, словно пустой лист. Тошно и грустно.
Но Тюремщица гоняла и гоняла, пока начало получаться по команде, но не слишком долго.
— Отлично, теперь нужно поддерживать это состояние, а для этого нужна лучше физическая форма, — упивалась результатом Кейл.
Через неделю Шайа не появилась. Тиффани стала недовольной.
— Кейл, она живая? Ей разве не должно было полегчать?
— Нет, не стало. Говорят, она отчего-то плачет и ругается. Словно с чем-то борется. С ней постоянно профессор, лучше забудь о ней. Вы же не друзья, отчего тревога?
— А у меня есть здесь еще кто-то кроме временной спарринг-партнерши? — задала встречный вопрос девушка.
— И то правда…ну ладно, идём спать.
Через неделю кодекс был изучен, но не выучен на зубок. Пошли по правилам поведения. Ещё та дикая ересь. Как смотреть, что говорить, как наклоняться, как далеко стоять, что за жесты запрещены. Впервые было чувство, что здесь был завод по производству роботов.
— Вы серьезно, Каин? Вы где видели, чтобы нормальные живые люди, говрили в пол оборота в 2 метрах от собеседника, смотря не выше побородка.
— Оборотни кошачьи, особенно тигры и львы, очень опасны. Взгляд и поза может выдать в тебе вызов. Даже, если он тебя захочет ты синяками не отделаешься, — рычал тренер по отношениям.
— Вы что нас под львов подкладываете? А как нас подаете, сервируете яблоками? Приятного аппетита, мистер Лёвушка. Так? — рычала Тиффани в ответ.
Мужчина покраснел и вплотную навалился на стол, хватая строптивицу за руку. Глаза встретились, ярость вытесняло что-то другое, глубокое дыхание на двоих. Хватка на руке ослабла, и пальцы двинулись к сгибу локтя. Дрожь по женскому телу с мурашками. Тиффи дышала редко с широко открытыми глазами.
— Перестань источать этот аромат, нос закладывает.
— Но вы же не оборотень!
— Но с нюхом у меня все в порядке. Я — мужчина Тиффани, — как бы между прочим сказал он, словно предупреждая, что провоцирует его желание.
— Я вижу, сложно не заметить, — сказала как бы между делом.