– Ну, ты даешь, Сонька! – восхитился Гарик. – Это кто? Твой бывший?
– Отстань, Гарик. Иди спать.
Гарик отправился на кухню покурить в форточку.
Первое время, когда я только поселилась у троцкистов, Гарик настойчиво пытался за мной ухаживать. Ловил в коридоре, строил куры и соблазнял портвейном. Тихая, как мышь, и чем-то сильно расстроенная студентка-заочница казалась ему легкой добычей. Лисью мордочку Лопаты знали во всех окрестных пивных, и некоторый авторитет, проистекающий из намеков Гарика на связи в криминальном мире, был у него несомненно. Шпана обходила Лопату стороной, участковый недовольно (но без брезгливости) морщился и жалел, что привлечь шустрилу не удается.
Гарик был хитер, а не умен, примитивно обаятелен и показательно расхлябан. Постоянного места работы Лопатин не имел, по слухам собирал мелкую дань с мелких торговцев у привокзальной площади и в меру пил. Иногда он мог достать из кармана толстенькую пачку денег, иногда выгребал из комнаты пустые бутылки и бегал в пункт приема стеклотары.
Я его хвастливые разговоры о «крышевании» всерьез не принимала, так как еще по временам короткого замужества знала, что такое настоящая криминальная крыша. Через полчаса после того, как на фирму бывшего мужа наехала бригада залетных гастролеров, в офис прибыли ребятки, рядом с которыми Лопата смотрелся, как таракан подле ротвейлеров.
Слякоть, одним словом. Но наступать не рекомендую. После не отмоешься.
За дверью туалета шумно изверглась вода из бачка, и Кирилл беззвучно проскользнул в дверь ванной комнаты.
– Мое полотенце голубое с зайцами, – шепнула я вслед.
Туполев запер дверь на щеколду и включил воду.
Лисья физиономия Лопаты высунулась из кухни.
– Сонь, ты это… выпить есть?
– Нет. Отстань. – Я стояла у двери в ванную и охраняла гостя от навязчивого шустрилы.
– Да ладно тебе, не жмись. Наверно с собой принесли… – он скуксился. – А если нет, так я сбегаю. А?
Пустые бутылки на сундуке у двери Гарика явственно говорили о его финансовом кризисе. Мутные страдающие глазки говорили об этом еще явственней, а неопохмеленный и разбуженный потомственный троцкист способен на всевозможные изобретательные гадости. Каким-то невероятным, скорее всего, природным чутьем Лопата угадал в госте потенциального кредитора, и я принялась в беспокойстве обшаривать карманы джинсов в поисках денег. Но деньги я в основном хранила в кошельке, оставленном в комнате, куда я сбегать не решалась. Пока я мухой сгоняю до кошелька и обратно, Лопатин вцепиться в Туполева и выпотрошит того беззастенчиво и без остатка. Например, чтобы могилку матери поправить, купить сестре протез ноги или себе произвести лоботомию.