– У тебя деньги есть? – спросила я вышедшего из ванной Туполева с мокрыми, зачесанными назад волосами.
– Есть. А что?
– Дай полтинник. Этому хмырю на портвейн.
Кирилл прошел в комнату, вынул из кармана пальто бумажник и выудил оттуда сотню.
– По пятьдесят нет, – оправдался. – Только сотни и пятисотрублевые.
– Давай сотню, – вздохнула я. – Так даже лучше. Сбегает один раз и больше приставать не будет. Надеюсь, проспит до завтрашнего обеда.
Я взяла купюру, вышла в коридор и совершила, не знаю какую по счету глупость за этот вечер – отдала деньги троцкисту и строго-настрого попросила нас больше не беспокоить.
– Чо я, дурак что ли? Не понимаю? – осклабился Гарик и как был в растянутых трениках и рубашке навыпуск, метнулся к порогу квартиры.
Матраса для ночевки неожиданных гостей у меня не было. Когда приезжала мама или кто-нибудь из девчонок оставался, мы раскладывали софу и спали вместе. Туполев помог мне разложить на полу подушки из спинки дивана, я укрыла их двойным слоем из чистых полотенец и махровой простыни и приспособила в изголовье две крошечные думочки и одну нормальную подушку. Шикарный пушистый плед из прошлой жизни (подарок свекрови на Восьмое марта) довершил картину: симпатично получилось, главное, чтобы диванные подушки ночью по полу не разъехались. И выключила свет.
Кирилл лежал на спине и смотрел в высокий потолок комнаты-пенала. Сквозь тонкий тюль проникал свет фонаря над грузовой площадкой магазина. Совсем скоро туда начнут подъезжать грузовики с молоком и свежим хлебом – «колабановский» магазин славился на всю округу ежеутренними горячими батонами и булками.
– Поговори со мной, – попросил Кирилл и повернулся на бок лицом ко мне.
– О чем?
– Все равно. Я так устал думать, что не могу уснуть.
– Хорошо. Что тебе рассказать?
– Какое у тебя было детство?
– До четырнадцати лет нормальное. С днями рождения и новогодними елками.
– А потом?
– Потом родители разошлись, и я начала бунтовать.
– Как? – он немного привстал, согнул руку в локте и положил голову на ладонь.
– Наверное, как все. Связалась с компанией, к счастью не плохой, а только бесшабашной. Даже закурить пыталась…
– Не выпороли?
– Не-а. Испугались. Боялись потерять контакт окончательно. У меня умные родители.
– Ну и?
– Ну и все. Покурила, побунтовала и успокоилась. Выросла, наверно.
– А я всегда был пай-мальчиком, – грустно поведал Кирилл. – В отутюженных костюмчиках и начищенных ботинках. Мама хотела, чтобы после Назара родилась девочка, а получился я. Она даже шила со мной платья для кукол.
– Иди ты! – удивилась я.