– Точно, точно, – Кирилл немного оживился и почти что сел. – Назару покупали железную дорогу и самосвалы, а мне плюшевых медведей и зайцев. Если б не отец, мама вообще мне бантики подвязывала бы…
– Ну, это уж слишком, – буркнула я.
– Слишком, – согласился Кирилл. – Назар с самого детства был как-то сам по себе. Нелюдимый, оторванный. А я всегда с мамой, всегда стихи на детских утренниках. Дед Мороз, Снегурочка и я… представь – белая шапочка с длинными ушками, на белых шортиках сзади комочек из ваты… умора.
Ничего уморительно ностальгического в тоне Кирилла не прозвучало.
– Расскажи мне о Коумелле, – попросила я.
Кирилл откинулся на лежанку, посмотрел в потолок, словно увидел там свою планету, и начал:
– Я придумал музыкальные инструменты из водяных струй. Живая вода вытянута в струны… и когда к ним прикасаются пальцы музыканта, она начинает петь. Сама. В зависимости от настроения играющего на инструменте. Учить сольфеджио и гаммы не надо, стоит только подумать и вода подхватит настроение и запоет.
– На всей планете такая вода? – уже очень сонно, спросила я.
– Нет. Только в джунглях на экваторе есть несколько поющих водопадов. Они встречают музыкой рассвет и провожают день печальной симфонией. Лесные звери приходят их послушать, птицы слетаются со всех сторон…
Кирилл говорил плавно, монотонно, убаюкивающе. У меня редко случаются проблемы со сном, обычно я в него проваливаюсь едва коснувшись к подушки. Сегодняшний день утомил меня несказанно, и под печальные баллады о планете Коумелла я незаметно уснула. Крепко-крепко. Я даже не слышала, как пришел из круглосуточного супермаркета Лопата, как, посидев один и соскучившись без общества, тихонько поскребся в мою дверь.
* * *
Утром я с трудом открыла один глаз и первый взгляд был брошен на настенные часы. В сером сумраке серебристое табло показывало пятнадцать минут девятого. Ух ты! А ведь я обещала Душману быть на работе ровно в восемь. Продавать пиво самым нетерпеливым и шоколадки школьникам.
Впрочем, ну их, шоколадки! До десяти утра все равно никакой нормальной торговли нет. Я натянула одеяло до подбородка и почему-то зябко поежилась.
Импровизированная постель Кирилла была пуста. Запрокинув голову назад, я посмотрела в сторону окна – мой гость, засунув руки в карманы брюк и сгорбившись, стоял там.
Интересно, он хотя бы на минутку заснул сегодня, подумала я и тихо поздоровалась:
– Доброе утро.
Вчерашние игры в «ты будешь писать мне письма на зону?» показались затейливым бредом, я почувствовала себя неловко и, стыдливо прикрываясь одеялом, потянулась к халату. Ночью все было по-другому. Теснота и темнота придавали форс-мажору достоверность и скрывали острые углы. Серый рассвет выступил вместе со светом фонарей, вполз в окно и нарушил уютное гнездо вчерашней фантазии.