«Кто?! Кто пришел сюда и расправился с Кириллом?! – пульсировало в голов жаром и холодом. – Полчаса. Меня не было в доме, под завязку набитом людьми, полчаса!»
Шатаясь, я поднялась во весь рост и побрела к двери. Я уже взялась за ручку, приготовилась сделать последний шаг, как вдруг все поняла. Я все поняла! Все сделано специально, и это ловушка. Меня арестуют. Никакие объяснения, трепыхания и слезы не помогут. В моей комнате, моим кухонным ножом убит мужчина, в дом которого я только что проникла. Вот стоит ноутбук, вот его рубашки, свитер, ключи, деньги…
Боже!!! Что я наделала?! Где выход?!
– Только не беги, Софья, только не беги, – вслух сказала сама себе, и хриплый голос прозвучал словно чужой. – Бегство это признание вины. Успокойся. Думай. Кирилла убили недавно, он еще теплый. Думай!
Я села на диван и заплакала. Мне некуда идти, не к кому обратиться за помощью. Даже на секунду жутко представить, каким презрением покроется лицо бывшего мужа, когда я позвоню ему и скажу: «Милый, ради всего, что было между нами, ты не мог бы прислать мне адвоката? Меня обвиняют в убийстве». Причем обвиняют в убийстве любовника. Уж Белла расстарается, не упустит возможности выставить ситуацию в ином ракурсе.
Задрав голову к потолку, я глухо и протяжно завыла. Слезы стекали по лицу и капали на грудь, я сидела на диване и выла в потолок, как пойманная волчица. «Обложили-и-и-и!!» – слышалось в вое.
Сами того не ведая, мы сделали Белле и ее любовнику подарок. Засветились, где могли – и у меня дома, и у Кирилла, «шалили» понемногу и… дошалились. Вся квартира Туполевых в отпечатках моих пальцев. Теперь не отмоешься и отсутствие любовной связи не докажешь.
Боже, ну какая же я идиотка! Человеку, находящемуся в смертельной опасности, читала менторским тоном нотации о просроченном пиве и конфетах, демонстрировала меха и платья, хвасталась… идио-о-о-о-тка!!! Он жизнь спасал, а я, дура набитая, морали читала!
Дочиталась. Теперь сиди и расплачивайся.
Обругав себя последними словами, немного успокоилась. Достала из холодильника бутылку с минеральной водой, ополоснула пылающее лицо прямо над ковром и снова села. Надо думать. Не бывает абсолютно безвыходных ситуаций, если был вход, должен найтись и выход. Не в одну сторону, так в другую.
Взяв шариковую ручку и полупустую тетрадь с конспектами, я вышла из комнаты, заперла дверь и отправилась к Марии Германовне.
В узкой, забитой старинной массивной мебелью комнате отставной актрисы царил полумрак. Мария Германовна сидела в кресле перед включенным телевизором, на укрытых пледом коленях лежала раскрытая книга и толстый полосатый кот Филарет.