Кошку потом вылечила Мария Германовна и отдала в хорошие руки своей кузины. Воздуховод, в котором благодаря новообразовавшейся дыре безудержно выл, рыдал сквозняк, троцкисты заделали фанерным щитом и прочно о нем забыли. На чердаке соседи сушили белье, от воров его защищал весьма дорогой и современный навесной замок.
Пожалуй, лучшего тайника для компьютера мне не придумать. Выносить его из дома я боялась, компьютер основной козырь в договоре с семейством Туполевых, и если тот, кто, как мне казалось, держит дом под наблюдением, перехватит меня у выхода на улицу, то козырного туза я лишусь. И действовать надо быстро. Пока противник не устал ждать, пока не вызвал сам наряд милиции в колабановские хоромы.
Кусок шелковой бечевки я нашла в кухонной тумбе Мишани Коновалова. Мысленно извинилась за кражу – мне нужнее, а ты парень запасливый, у тебя таких мотков, как грязи – и побежала в свою комнату, незамеченная никем из троцкистов. Пока я гуляла по улицам и размышляла о делах своих скорбных, стрелки часов приблизились к пику, через несколько минут куранты в комнате Марии Германовны ударят полночь. В комнатах соседей бормотали телевизоры, все готовились ко сну или уже спали, я набрала в грудь воздуха и смелости, вставила ключ в замочную скважину и несколько раз повернула.
В длинной комнате с высоким потолком было темнее обычного. И это не игры воображения, в комнате действительно было непривычно темно.
Не сразу сообразив, в чем дело, я нашарила кнопку включателя настольной лампы, зажгла свет и, обойдя тело, укрытое пледом, подошла к окну. Через небольшую щелку в шторах, осторожно выглянула во двор и поняла, в чем причина столь непривычной темноты. Фонарь, освещавший хозяйственный двор магазина, сегодня не горел. Завтра приедет специализированная машина, поднимет электрика в люльке и лампу заменят, но сегодня весь двор окутывала непроницаемая черная мгла. Досюда не дотягивались щупальца лучей от уличных фонарей, лампы, освещающие двор краснокирпичного дома и его парковку, утыкались лучами в деревья и двухметровый забор вокруг хозяйственного двора.
Задернув дрожащими пальцами шторы и стараясь не бросить случайного взгляда на контуры тела под пледом, я отошла к дивану и села, не снимая обуви и куртки.
Что это? Случайность или умысел? Почему именно сегодня погас фонарь?
Зубы клацали, ноги тряслись так, что колени стукались друг о друга, и, не замечая раньше холода, я вдруг поняла, что окоченела до стеклянного звона костей. Надо выпить горячего чая и согреться, я приказала себе встать и снять уличную одежду.