– Только что звонил Геннадий Сергеевич.
Мария Ильинична быстро пересказала содержание разговора. – Я ничего толком не поняла, но мне кажется, с ним что-то случилось. Может, его бандиты схватили, чтобы потребовать выкуп, как ты думаешь? В последнее время у нас вообще произошли какие-то странности.
– Мамусик, успокойся и давай разбираться. Только без эмоций, по порядку, как ты умеешь. С чего начались странности?
Мария Ильинична задумалась. – Пожалуй, со дня отъезда Истомина в Германию. Во-первых, он попросил заказать билет на самолет в один конец и не сообщил, когда вернется. Во-вторых, назначил Верхового не исполняющим обязанности, а директором предприятия. И за время отсутствия Геннадий Сергеевич ни разу не позвонил, чтобы узнать, как дела. Такого никогда еще не было.
– Значит, все дело в его поездке, – задумчиво произнес Александр. А куда и зачем полетел, – не говорил? Может по делам или на отдых?
– У нас нет деловых партнеров в Германии, а если бы появился производственный интерес, то первым бы туда отправился Верховой, чтобы прощупать почву. Мы всегда так делаем. Что касается отдыха…В последние годы Истомин никуда далеко не уезжал, предпочитал рыбалку на Волге или охоту. Но при этом звонил, чуть ли не каждый день, справлялся о новостях, распоряжения давал.
– Ну, хорошо, а куда конкретно он улетел?
– Во Франкфурт на Майне. Сынок, может, ты все-таки поужинаешь, а то из-за моих проблем голодным останешься.
– Мамусик, мы ведь уже однажды договорились.
Мария Ильинична грустно улыбнулась. После похорон мужа она его спросила, – Сашенька, как жить будем? – Вместе всегда и во всем, – твердо ответил сын и от этого правила никогда не отступал.
– Ма, ты на стол накрывай, а я пока покопаюсь в Интернете.
Минут через 20 он вернулся в кухню.
– Что? Все так плохо? Не молчи.
– Плохо, Геннадий Сергеевич находится в онкоцентре, скоро ему предстоит серьезная операция.
– Как ты узнал?
– Мусик, не забывай, что твой сын очень неплохой программист со всеми вытекающими последствиями, а подробности тебе ни к чему.
– Саша, может быть не все так страшно? Сделают операцию, он поправиться и вернется.
– Я ничего не понимаю в медицине, поэтому позвонил главному врачу нашего онкодиспансера. Он сам наблюдал Истомина, и сказал, что все безнадежно, операция ему не поможет.
– Вот так взял и сказал неизвестно кому?
– А мы с ним знакомы и он мне кое-чем обязан. Не спрашивай, все равно не скажу.
– Сашенька, – заплакала Мария Ильинична, как же так, что же теперь будет.
– Не знаю, что будет, но мне кажется, ты должна выполнить последнюю просьбу Геннадия Сергеевича.