***
— Пап, подай, пожалуйста, вон то блюдо глубокое, — нарезая помидоры, указываю кивком головы в сторону открытого шкафа. Перевернув на сковороде кусочки мяса, папа тянется к посуде.
— Держи, милая, — вручает мне салатницу. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — спрашивает, подозрительно прищурившись.
— Сказать, что?
— Какова причина? — папа продолжает готовить отбивные, усиленно делая вид, будто и не заинтересован в ответе. Я молчу, нарезаю овощи в салат.
— Будний день, ты приехала… — произносит он, повернувшись ко мне. — У тебя что-то случилось?
Все-таки не выдержал. Начал допрос. Пожимаю плечами.
— Нет, я просто соскучилась, разве нельзя мне к вам в будние дни приезжать? — смеюсь, заправляя овощи оливковым маслом.
— Можно, конечно. Но ты ведь понимаешь, я волнуюсь, — улыбается папа, приобнимая за плечи, притягивает к себе.
Накрыв стол, мы принимаемся за ужин. Так непривычно быть с отцом наедине. Видимо, Ваня до сих пор не отошел, не остыл после нашей ссоры. Уже неделя прошла, а я его не видела. Столько раз пыталась позвонить, но каждый раз что-то останавливало. Хотела сегодня поговорить, объясниться с ним. Но ко времени моего приезда брата не оказалось на полигоне. В этой ситуации радует одно: отец ничего не знает о Ваниной стычке с Серебряковым. И Артем не стал поднимать скандал — его бодигарды в назначенное время каждый божий день приезжают сюда на занятия. Только Серебрякова с того дня больше не было. Папа сказал, что из телефонного разговора с ним он выяснил, что Артем сейчас очень занят работой, вот и не является сюда.
Серебряков. Каждый раз при упоминании его имени или воспоминании о нем со мной происходит что-то невообразимое…
Всю неделю я нахожусь в подвешенном состоянии. После того вечера в ресторане что-то поменялось. Где-то на уровне эмоций я понимала, что делаю что-то не так, но головой еще не могла дойти, уловить суть.
Артем больше не встречался мне. На следующий день с утра Влад пригнал к моему дому Малышку. Вручив мне ключи, попрощался, сказав, что на этом наши встречи подошли к концу.
Все произошло так, как я и хотела. Серебряков отступил. Он сделал так, как я и хотела, но взамен ожидаемого чувства радости мою грудь сжимало от тоски.
Я не могла спокойно спать. Каждую ночь мне снился он. Снился тот разговор в коридоре, его наполненный болью и обидой взгляд. Сильный, гордый — в тот момент у стены ресторанного коридора он показал мне больше, чем хотел. Серебряков раскрылся передо мной, а я его оттолкнула.
Артем был таким устрашающим, таким подавленным и потерянным. Столько эмоций, столько терзаний, внутри этого мужчины — действующий вулкан, способный в любой момент извергнуться и затопить все живое вокруг своей огненной лавой.