Денис же был очень радостным. Постоянно звонил с работы, засыпал любовными сообщениями. Я читала эти послания и чувствовала себя последней скотиной. Мой жених буквально светился от счастья и любви, чего нельзя было сказать обо мне. Я погрязла в сомнениях и хаосе. Я не знала, как поступить, не знала, что мне делать. В мыслях постоянно был Артем — куда бы я ни отправилась, что бы я ни делала. Израненные им губы саднили, постоянно напоминая о том поцелуе. Не давая мне забыть его, выбросить из головы.
Желая получить совет, я поговорила с Аленой. Но подруга очень резко отреагировала на мои откровения… Она ругала меня за то, что я позволила, подпустила к себе Артема. Говорила, что я неблагодарная. Что я должна думать о своем будущем, вместо того, чтобы страдать от мнимой любви к «этому животному Серебрякову». Называла Артема скотиной и бабником.
Подруга была на стороне Дениса — не на моей. После разговора с ней меня снова начала мучить совесть. Мне казалось, что я, и правда, избалованная любовью Дениса, просто заигралась. Артем — лишь минутная блажь, способная разрушить всю мою будущую жизнь. Шикарный секс — уверена, он способен дать мне его. Ведь от одного поцелуя мужчины я в космос улетаю, боюсь даже представить, на что он способен в постели. Но разве стоит самый крутой секс твоего будущего? Спокойного и надежного.
Уставшая от душевных терзаний, я решила отправиться к отцу. Дождавшись конца рабочего дня, села в Малышку и поехала на полигон. Папа был моей последней надеждой, моим единственным маяком среди этого тумана неясности. Я уверена, он сможет мне помочь и дать мудрый совет.
— Пап, скажи, — спрашиваю я, усаживаясь рядом с ним в кресло-качалку на открытой веранде. Папа, отпив немного горячего чая, оборачивается ко мне. Набираюсь храбрости, для того чтобы закончить свой вопрос.
— Вы с мамой так любили друг друга… Она много рассказывала, но я не знаю, как у вас все началось. У тебя чувства к ней возникли сразу? Это было с первого взгляда и на всю жизнь?
На губах отца нежная улыбка, а в глазах появляются искорки тоски. Но эта тоска — хорошая. Эта тоска — воспоминания о былом, о счастливом времени.
— Разве она тебе не рассказывала, как все началось? — смеется он.
— Нет, — отпив своего напитка, внимательно смотрю на него, боясь пропустить хотя бы слово.
— Твоя мама пришла в нашу школу во втором классе. С первого дня у нас не заладились отношения. Хотя я всегда был спокойным, рассудительным парнем и со всеми девчонками и ребятами находил общий язык. Но не с ней. Она была настоящей сатаной в юбке, — хрипло усмехнувшись, он поднимает голову наверх, устремляя задумчивый взгляд в ночное звездное небо. Кажется, будто сейчас он видит маму. И она слышит нас, смотрит на нас с высоты небес…