— Сколько ты мне дашь? День, два — я их никому не отдам. Они будут только мои… — на выдохе. Закрываю глаза, борясь с головокружением.
Он замирает. Я не вижу, но чувствую кривую ухмылку на его губах. Артему нравятся мои слова, он упивается ими. И пускай. Только бы не прогонял, не отказывался.
И он даже не думает этого делать. Сжав горло, давит на поясницу, заставляя прогнуть спину. Не успеваю опомниться — его наглые пальцы на моем лоне. Он гладит меня сквозь ткань трусиков, доводя до края.
— Артем, — с губ слетает стон. Упираясь ладонями в стекло, открываю глаза. Подо мной — двадцать девять этажей и прозрачный пол. Мое сердце трепещет от страха, но руки Артема, ласкающие меня, помогают забыться.
— Артем, — снова шепчу, но не успеваю договорить — его рука беспощадно рвет ткань моего белья, пробираясь к самому центру. Это какое-то безумие — только что мы готовы были в глотку друг другу вцепиться, кричали друг на друга, будто злейшие враги, а сейчас я не могу больше ни о чем думать, потому что хочу скорей почувствовать его внутри. Мне стыдно, я невероятно смущена тем, что истекаю от дикого желания. Он чувствует мою готовность, она нравится ему.
Неконтролируемый стон вырывается из груди, когда он вдруг погружается в меня. Сразу двумя пальцами. Серебряков двигается жестко, умело находя во мне самые чувствительные точки. Заставляет мои ноги дрожать от перенапряжения, а руками судорожно цепляться за него. Его твердая грудь вжимается в мою спину, его ширинка трется о мои ягодицы, в то время как его пальцы буквально в несколько движений доводят меня до предела.
А потом он резко отпускает. Я больше не чувствую его рук, не чувствую жара его тела. Страх тут же заполоняет меня, ноги подкашиваются, но не от боязни высоты, от мысли, что он бросил меня в шаге от желаемого.
Продолжая опираться о стекло ладонями, оборачиваюсь к нему. Отчаянная злость обуревает в тот момент, когда я замечаю довольную ухмылку на его губах.
— Серебряков, я тебя ненавижу, какого черта?! — цежу сквозь зубы.
Он стоит в двух шагах от меня. Не спеша расстегивает ремень, не стесняясь, наслаждается представленным ему видом.
— Прости, сладкая моя. Так давно хотел тебя, что не удержался, — протягивает тихим, довольным тоном.
— Пошел ты, — выпрямившись, пытаюсь уйти на дрожащих ногах. Но он резко перехватывает меня, подняв на руки, закидывает на письменный стол, прямо поверх документов. Нависает надо мной, прижимая к твердой поверхности запрокинутые наверх руки.
— Никогда не говори со мной в такой тоне, — рычит, но вразрез с его суровым голосом замечаю улыбку на губах. В глазах — дурман. Понимаю, что Артем ни за что не остановится, не откажется сейчас от меня. А я и не хочу этого. Но немножко перчинки добавить стоит. Начинаю с ним бороться. Пытаюсь высвободить руки, подняться. Но он только рычит, сильнее прижимая своим телом. Я психопатка, ненормальная — и пусть. Но я кайфую от него, от такого: жесткого, грубого, собирающегося вот-вот взять меня. Мне не нужна его нежность, не нужна ласка. Мне нужен он настоящий: ненасытный, дикий, первобытный в своих поступках. Пусть отпустит свои инстинкты, я отдамся ему только так. Когда на борьбу не остается сил, я замираю в его руках. И Артем тоже. Смотрит на мои полуоткрытые губы, будто завороженный. Он чувствует все. Без слов. И он обещает мне дать то, что я хочу.