Зажмурившись, пережидаю боль. Его слова ранят, как самое острое лезвие. Но Артему не обмануть меня, не сбить с намеченного пути. Решила идти до конца — значит, так тому и быть.
— Если тебе плевать на меня, зачем тогда заплатил целый миллион? Скажи! — кричу, со злости сжав ладони в кулаки. Лицо Серебрякова кривит гримаса гнева.
— Ты хоть знаешь, кто такой этот Мясников? Ублюдок последний, — цедит сквозь зубы.
— Да кем бы он ни был, тебе какая разница? Тебе же плевать, — пытаюсь заставить его передумать, перестать прогонять меня.
— Плевать. Хочешь — иди с ним! — поднимает руку, желая меня оттолкнуть, но, не достигнув цели, отводит ее в сторону. Продолжает сжимать пятерней волосы изо всех сил, рычит от злости. Отходит от меня, ругаясь.
— Черт возьми, и откуда морока на мою голову взялась…
— Хорошо. Тогда скажи мне, глядя в глаза, — иду ва-банк. Знаю, что этим поставлю себя на самый край пропасти. Но я использовала все возможные шансы, этот последний. Схватив его за руку, заставляю его посмотреть на себя.
— Скажи, что тебе плевать на меня. И я пойду прямо сейчас к Мясникову. Благо, он оставил мне свой телефон, — вру безбожно. Выудив из сумочки свой гаджет, демонстрирую его Артему. Прищурившись, смотрит на мой девайс будто на вселенское зло.
— Уходи, — отворачивается.
Что ж. Пусть так. Внутри — тишина, но она не предвещает ничего хорошего. Ничего не вышло. Я проиграла, я упустила его. Я знаю, что, как только выйду за порог, меня накроет с головой. Боль, разочарование и осознание того, что во всех бедах виновата только сама. Но я не покажу ему своих ран. Не дождется. Кивнув, убираю телефон в сумку и, развернувшись, направляюсь на негнущихся ногах к выходу. Шаг, два, три — каблуки так громко звучат по паркету, и этот стук — словно выстрелы. Каждый последующий все больше приближает меня к разлуке с ним, с каждым звуком в сердце все шире разрастается дыра. До двери остается всего несколько метров. Все. Финиш. Шаг — и в бездну, вниз головой. Но не успеваю я дотянуться до ручки, сильная ладонь Артема сжимает мою руку, решительно разворачивая.
Толчок. Секунда — и я прижата к панорамному стеклу. Холод поверхности немного остужает, а вот руки Артема, сжимающие меня, опаляют жаром, как и дыхание мужчины.
— Ты же знаешь, я не принц. Все это для меня несерьезно, — произносит, стягивая с плеча бретельку платья.
Дыхание рваное, внизу живота все пылает, отдавая тугой пульсацией от одного лишь осознания, что Он за моей спиной, что хочет меня.
— Плевать. Я хочу забыться. Хочу почувствовать себя живой. А так я ощущаю себя только с тобой, — голос дрожит, срывается на шепот, когда его губы касаются оголенной кожи шеи, а руки сжимают талию, опускаясь вниз.