– Разглядел чего?
– Матушку твою, Аарон, – буркнул Рейн, – её и ейных кобелей.
2
Горст осклабился своей волчьей улыбкой.
– Что мы имеем? – он скрестил на груди руки и поглядел сначала на Аарона, затем на Рейна.
– Десять, а то и двенадцать человек вдобавок к одному беглому. В избах дух смрадный, – здоровяк задумался и по своему обыкновению почесал бороду.
Рейн шутил, дескать Аарону, ковыряя ногтями щеки, думается проще. Может быть, парень и был прав.
– Думаю, они ушли дня два-три тому назад.
– Брехня, – возразил Рейн.
Горст заинтересованно приподнял бровь.
– Говори.
– По всему похоже, что ушли в спешке. Уходили малыми группами и по очереди. За крайними домами я кострище нашел и косточки рыбьи. Думаю, это был чей-то утренний завтрак. И еще… Там в поле вороны вроде как.
– Вроде как, а? К холодной ходил?
– Господин Горст, да хер того поймешь. Правда, далеко очень, – парень указал туда, где за холодными водами Хельги, за поросшим камышом берегом, над уходящими за горизонт полями виднелись крохотные точки. – Это вороны. Потому, как движутся они. Пес его знает, господин Горст, – он прищурился и виновато поглядел на предводителя, – далеко очень, не разобрать. К холодной не успел ещё.
– Ладно, – Горст махнул рукой и медленно пошел в сторону берега. – Смотрите под ноги, парни. Здесь интересно.
Сперва Аарон не мог понять, что именно привлекло внимание Горста, но, приглядевшись, увидел отпечатки босых ног, вихляющие от дома к дому.
– Ночью был ливень, – размышлял вслух старший выжлятник, – худо-бедно он замызгал все, но вот этот, сука, человек, – носком сапога он указал на отпечаток ноги, – этот дружок был тут прежде нас и сразу после ливня. Поглядите-ка. Вот он от этой хибары шел. Потом к этой избе, – Горст сорвал с куста ветку и вел ей по воздуху, указывая на петляющие следы, – затем он обошел вот этот дом.
– Дом старосты, – произнес Аарон, и Рейн с Горстом вопросительно поглядели на него. Пришлось пояснять, – он больше прочих. Там люди собираются. Да и срублен он лучше прочих. Наличники богаче.
– Аарон, – прошептал Рейн, – заткнись, это и так всем ясно. Господин секутор, продолжайте.
Верзила едва заметно подвинулся к младшему товарищу и прошептал:
– Парень, я же тебе ребра помну.
– А я твоей мамке титьки.
– Не нужно так со мной разговаривать.
Звук рассекающего воздух прута. Рейн едва слышно охнул и отшатнулся, прижав к щеке ладонь.
– Вы можете хоть всю ночь друг другу наяривать, попутно втирая за матерей, – Горст ударил Рейна еще раз, но уже по закрывшей лицо ладони, бросил полный презрения взгляд на верзилу. – Аарон, зачем ты меня расстраиваешь? – в этом жесте не было злости, равно как и иных эмоций. Подобные удары отвешивает псарь своим псам и знающие толк люди называют подобное дрессурой или давлением.