И Поппендик решился, завертел перископом. Стараясь быть нордически спокойным отдал целеуказание наводчику. «Пантера» рявкнула огнем и железом в дымную и пыльную мглу. И продолжала бить, круша домишки и какие-то руины, откуда сверкали злые огоньки выстрелов.
В душе командир танка понимал, что вообще — то это именно стрельба из пушки по воробьям, но надо же было что-то делать!
Когда немного стихло и снаружи перестала стучаться старушка с косой, послал заряжающего на разведку. Тот вернулся быстро. С весьма неутешительными новостями.
«Пантера» разулась, как и сказал Гусь. Гусеница лежала сзади, а танк всеми голыми катками впился глубоко в рыхлую землю. Пальба еще шла, в уничтоженной деревне, где все домики сравняли уже с землей — все еще кто-то отбивался, русские хорошо окопались, но это уже было пехотное дело. Вылезли аккуратно все — дольше всех выбирался водитель, у которого был странный ритуал — он снимал свои сапоги, садясь в кресло за рычаги и сидел там в тапочках, а когда вылезал наружу — то опять переобувался.
Поппендик только присвистнул. Он никак не ожидал, что с брони как корова языком слизнула все, что до того там разместили — ни лопаты с ломом, ни топора, ни ящика с инструментами. Танк стоял перекосившись, весь в серых метинах от прилетевших осколков, пуль и снарядов и какой-то непривычно голый.
— Побрили нашу кису — грустно сказал Гусь и присел на корточки, глядя что с ходовой. Опять не ошибся, прохвост хвастливый, действительно один внешний каток разрушен и отсутствует, а два внутренних погнуты и треснули. Экипаж не сговариваясь вздохнул, как один человек. Работенка предстояла грязная и тяжелая.
Сообщили об этом взводному, но тому было не до них — еще вел бой. Обещал прислать ремонтников, но темнело, а никто не прибыл. И в деревне все еще дрались, хотя должны были ее полностью очистить от русских еще утром.
К танкистам прибилось несколько пехотинцев, которых притащили под защиту брони санитары. Двое тяжелых, трое легкораненых, молчаливые, осунувшиеся, измотанные. Ни жратвы не привезли, ни ремонтники не прибыли.
Пришлось сообщать об этом взводному командиру. Тот зло буркнул:
— Ждите! Что с машиной? Вы все живы?
Выслушал доклад, выругался и опять велел ждать.
Приехал посреди ночи санитарный мотоцикл, сунули одного тяжелораненого в коляску, второму накинули на оскаленное лицо платок. Легкораненые облепили тарантас и убыли, оставив танкистов одних.
— Здорово им всыпали — вздохнул наводчик.
— Почему ты так решил? — спросил, зевая, Поппендик.
— Не могли без нас и саперов прорваться через колючую проволоку. Лежали там под минометами и пулеметами весь день. Их батальон потерял сегодня сразу 150 человек. Санитар сказал.