— Теперь о печальном. Кредит организму придется отдавать с процентами. Большими процентами. С пятого дня нарастает число ошибок, причем грубых и даже позорных для опытного человека. Кстати, первитин начинает плохо действовать — закинул в брюхо таблетку, а он, плод фармацевтики, не действует, как сначала! Это бесит. Потом подействует, но медленнее и хуже. Кстати, наш танкист может, видя такое замедление действия, дополнительно закинуться и наступит передозировка. А дальше выбор жесток и суров — или танкист свалится и заснет, не взирая на обстановку, в любой позе, даже как лошадь — стоя, или дело дойдет до психоза. От отсутствия сна. В любом случае у нас будут хлопоты и проблемы — неважно, уснет ли почтенный Гусь во время боя или подставит нас бортом под пушки.
— Больно ты умный. Штабникам, наверное, не хуже тебя все известно — пробубнил с набитым ртом невзрачный радист. Он был самый молодой и глупый в экипаже.
— Они вряд ли гоняли танк в боевых условиях неделю под первитином — хмуро возразил Поппендик. Его воображение тягостно поразила мрачная перспектива мертвого беспробудного сна водителя во время атаки.
— Приказ был отдан из предположения трех дней боев. Все пошло наперекосяк, сроки сорваны, вполне могли просто забыть изменить этот пункт, да и новые приказы надо готовить ежедневно, медслужба зашивается, пошел поток раненых. А изменение поведенческих реакций нашего водителя налицо — профессорским тоном ответствовал очкарик.
— Что предлагаешь?
— Прошу отправить меня на ротный рапорт. Могу уступить эту почетную обязанность тебе, доложив вот сейчас по команде — строго уставился на начальство заряжающий.
— Нет уж, иди сам, могут возникнуть вопросы по ощущениям от первитина, а у меня не будет ответов — мудро решил фельдфебель Поппендик. Ему не хотелось получать от ротного лавры «самого умного». Что-то говорило ему, что шансов на успех этот рапорт не будет иметь, когда рядовой танкист указывает штабникам на их просчет — радости офицеры не имеют никакой. Да и пока дойдет вся эта информация до верхов, да пока изменят этот пункт в приказе — пройдет как минимум несколько дней. Надо повнимательнее следить за Гусем.
Повторять опыт отцов, вернувшихся с той войны калеками — очень не хотелось. Правда, фюрер твердо обещал, что раненые солдаты не будут брошены государством и действительно, те инвалиды, кого знал сам фельдфебель, получали и костыли и протезы быстро и без проволочек и вполне посильно по деньгам, да и пособия на потерю трудоспособности были неплохи и на работу таких брали с охотой, сейчас в воюющем Рейхе работы было много для всех и рук не хватало.